Елена Ларичева: Вся правда про эльфов

Са- а-ар

Город был словно соткан из мерцающей темноты удивительной глубины. В нее можно смотреть точно в цветущее спелыми звездами небо. Но в отличие от неизменного на протяжении тысячелетий рисунка созвездий, здесь огни были живыми. Ни разу их узор не повторился, не обманул ожиданий чуда. Ни разу, как бы Са-а-ар не желал этого.

Город манил и отталкивал одновременно. Когда дела закончатся, Са-а-ар был уверен, начертание кварталов навеки останется впечатано в его воспоминания, и на протяжении очень долгой с точки зрения людей жизни будет приходить в сны, будоражить чем-то похожим на раскаянье. Последняя мысль заставила Са-а-ара замотать головой. Глупости это все. Город - творение людей, а не его предателей-родичей, скрывшихся за надежными каменными стенами, за сетью проводов. Родичей, позабывших, откуда они вышли и куда уйдут по окончании земного пути.

Отсюда с холмов прекрасно просматривался восточный пригород - невысокие одно-, двухэтажные домики. "Частный сектор", "деревенька", в представлении горожан. Далее ровными рядами, точно выстроившиеся по линейке, тянулись новостройки, сдобренные убого спланированными с точки зрения Са-а-ара скверами и парками. Ближе к центру, куда сходились пути троллейбусных маршрутов, Город снова мельчал, скучивался "историческим центром": купеческими домиками, закутанными в реставрационные леса церквями, нелепыми памятниками, невзрачным серым зданием городской администрации и похожим на перевернутое ведро строением - цирком.

Город населяли люди и те, кто мастерски ими притворялся. Этих последних Са-а-ар ненавидел. Ненавидел до дрожи в костяшках узловатых пальцев, до алых искорок в глубоких глазах цвета мутно-серых болотных туманов, до холода в вытянутых ступнях, сейчас мало напоминающих человеческие.

Он еще немного постоял на холме, любуясь зажигающимися и гаснущими огнями. "Он живой! - беззвучно изогнулись ниточки губ. - Они оживили его. Они дают ему силу и живут за ее счет".

Са- а-ар знал, как поступить. В своем народе он считался избранным, ибо умел без вреда для себя пользоваться силой Города, не вызывая подозрения тех , ненавистных. Он не пугался круглосуточного света. При его появлении не начинали истерически пищать рамки в супермаркетах и турникеты в офисах. В его руках не разряжались батареи мобильных телефонов на первом часу после полной зарядки. Это было редким и опасным талантом. Пришлось долго доказывать старейшинам, что он не предаст. Зато теперь Са-а-ару, как еще полутора десяткам воинов, выпала высокая честь стать разведчиком.

К излету сентября истекут сроки прежних договоренностей. Он обязан все подготовить к указанному часу. Они, те ненавистные, тоже готовятся, опасаются провокаций. Правильно, бойтесь! Вот только лес пропустил главный ритуал. И четверо человек, назначенных городом на роль арбитров, вот-вот встретятся, если лес не успеет раньше.

Са- а-ар бросил последний взгляд на сверкающие живые звезды Города и медленно опустился на четвереньки. Так быстрее, чем пешком. Метелки высокой травы сами расступились, признавая право лазутчика на беспрепятственный путь. Хорошо бежать, роса еще не выпала. А травы как пахнут! Мягким теплом растаявшего дня дышит земля -мягкая и плодородная. За спиной остаются влажные чащи густых лесов. Лесов, к которым вплотную подобрался Город. Некуда уже отступать и незачем. Сентябрь - время поворота года - близко.

Взошла почти округлившаяся луна, расцвечивая мир особыми удивительными красками, которые ущербное человеческое зрение уловить не в силах. Не слышат люди и особой мелодии заканчивающегося лета - хрипловатой флейты усталого теплого ветра; легкого пения подземных источников, напитавшихся июльскими дождями, - звонкого, извилистого, насмешливого. Кто, кроме его народа способен это уловить? Свобода, брызги лунного света на венчиках сомкнувшихся на ночь цветов, идеально настроенные скрипки цикад…

Без приключений добравшись до границы города, обозначенной сине-белой бензоколонкой, Са-а-ар с сожалением остановился, втянул пахнущий выхлопными газами, человеческим жильем и прирученными садовыми цветами воздух, медленно распрямился. Бежать дальше опасно. Могут заметить. И собак одичавших никто не отменял. Придется маскироваться.

Вышедшая из-за кустов фигура была уже полностью человеческой - в меру высокой и медлительной. Луна осветила путь до ближайшей остановки. А вот и последний автобус.