Ирина Млодик: Пока ты пытался стать богом… Мучительный путь нарцисса

«…Когда я был ребенком, мне казалось, что можно построить правильный мир. В нем все блага и почести достаются тем, кто умен, благороден и мужественен. И тогда достаточно просто быть собой, таким, каким тебя создала природа, и все у тебя будет: и деньги, и любовь, и признание. В этом мире подлых и злых людей всегда настигает возмездие, а ленивым и пассивным не достается ничего. Да, наивно, конечно, но так хотелось, чтобы все было, как в бабулиных сказках. Все герои – вознаграждены, злодеи наказаны, принцессы спасены. Мужчины всегда сильны и благородны, женщины – красивы, нежны и нуждаются в покровительстве и защите.

Вместо этого я по чьей-то нелепой ошибке попал в этот современный московский мир – кошмарный сон, в котором нельзя проснуться. Здесь богат и признан тот, кто удачно себя продал, кто подороже заложил свои таланты, душу, друзей. Тот, для кого предать и, что называется, подставить так же легко и естественно, как выпить чашку кофе поутру. В этом сне продается все: власть, церковь, любовь. Здесь уголовники заседают в Думе, а врачи, актеры, учителя так нищи, что готовы просить подаяние. Как в истинном Зазеркалье: богатые здесь самые нищие, а бедные, живущие в маленьких квартирках, где ничего нет, кроме книг – самые богатые. Здесь женщины держат на плечах Землю, и потому маленькие принцессы, понимая, что их ждет, когда они вырастут, мечтают только об одном – выйти замуж за богатого. А мужчины соревнуются не в отваге и благородстве, а в том, кто вчера больше выпил или у кого круче тачка.

Здесь смеются над тем, над чем надо плакать. Здесь пошлость объявлена нормой, и вещает она по всем телеканалам, а за подлинным искусством приходится совершать паломничество. Здесь царит Обыватель, готовый лишь поглощать, поглощать то, что без труда переваривается и обернуто в красивый фантик. Именно он диктует моду, задает тон, определяет основы повсеместного бытия. И если ты – другой, то у тебя всего два пути: стать таким как все, получив за это среднюю московскую корзину (должность-квартиру-дачу-машину), или остаться самим собой – нищим, одиноким маргиналом с гордо поднятой головой и нереализованными планами, потому что в этом подлунном мире гениям нет места…»

Итак, у Королевы был план. Он состоял в том, чтобы впрыскивать в ставшую уже хронической Ромкину романтическую корь гомеопатические дозы богатства и состоятельности. Чтобы показывать ему, какой его жизнь могла бы стать, если б он не перечил матери, если б занялся нормальным делом, достойным настоящего мужчины, если б, наконец, начал становиться тем, кем должен – наследником материнского финансового состояния.

Но подобные впрыскивания действовали на нашего гения неспецифично: Ромка начинал как будто разваливаться на куски. Обеспеченность, к которой он в общем-то привык с детства, манила его возможностью приближения к совершенству. Просторные и красивые квартиры в тихом центре Москвы с идеальным порядком, наведенным усердной прислугой, удобная и безупречно скроенная одежда, прекрасные машины – все это было так привлекательно, а главное, очень соответствовало важным Ромкиным требованиям и ценностям. Но!..

Какой-то совсем иной частью себя он любил уют и тепло своей захламленной квартиры, Валюшкины пироги, иногда весьма докучающее щебетание дочек, возможность ходить всклокоченным, подолгу не бриться, спорить с друзьями, обсуждая новую скандальную театральную постановку. Кроме того, та же самая часть – Ромкин Ланцелот, точнее, в данном случае, его Робин Гуд, глубоко презирала всех тех, кто сделал обогащение самоцелью. И в эту компанию входила прежде всего его мать. Для него она была предводительницей этой армии Продавших Душу. Ее он ненавидел и обожал, боялся и нежно любил, восхищался и временами готов был убить.

Невозможность целиком отдаться ненависти или любви, выбрать совершенство или жизнь, погружала его в жуткие страдания, депрессию, в которой он все больше увязал, неотвратимо приближаясь к своим сорока годам. Хорошо еще, что его организм не переносил большие дозы спиртного, а то, пожалуй, к этому времени он стал бы уже закоренелым алкоголиком.

– Ты понимаешь, что частный капитал, как коррозия, разъедает страну?! Все дети хотят стать только банкирами, и больше никем! Деньги! Все ради денег… Глобализация уже сожрала западный мир с потрохами, а мы сами радостно лезем ей в пасть: «Сожри и меня тоже! Сожри нас, нам будет так тепло в твоей всепоглощающей утробе!».