Елена Лобанова-Смоленская - Опыт древней души

Пожалуй, самое ценное, что я принесла в эту жизнь из прошлых, было ощущение изобилия и любви. Наша семья не была богатой, но мне всегда казалось, что у меня есть все, и этим мне хотелось делиться. Я любила семью, родных и чужих людей, детей, животных, птиц, цветы… все… и радовалась общению. Для меня изобилие не выражалось только в обладании чем-то материальным, это было чудесное ощущение единения, из которого каждый мог черпать как из нескончаемого источника. Это было ощущение уверенности, что всем всегда всего хватит. Очевидно, каждая душа, недавно пришедшая в трехмерную реальность, помнит, что Вселенная изобильна, но очень быстро об этом забывает. Я не забыла и помню об этом по сей день. Я так и не выросла, и мне это нравится.

Как всегда бывает с детьми Индиго, внутри меня очень быстро вырос конфликт между правилами реального мира и желаниями души. Этому конфликту способствовала очень молодая, одинокая и слишком требовательная мама, страх которой был подпитан условиями взросления в то время. Бабушка с дедушкой привили мне сильный инстинкт самосохранения. Они очень любили меня и опасались, чтобы я не выбивалась из общего строя, так как хорошо изучили и на собственном опыте убедились, что бывает, если не подчиниться дисциплине государственной машины.

Нас всех убеждали, что мы живем в самом справедливом, самом светлом и самом лучшем мире. Это так сильно внедряли в наше сознание, что мы верили в эту иллюзию и старались соответствовать ей. Меня учили быть лучшей, но среди равных, поддерживавших этот странный, неестественно уравнительный мир. Такое положение вещей предполагало желание скрыть все недостатки, как семейные, так и личные. Из любви ко мне дедушка с бабушкой старались создавать и в семье идеальное общество, стимулируя во мне рождение перфекционизма: или отлично, или никак. Такая высокая планка отнимала у меня массу сил.

Меня отдали в музыкальную школу и хореографическую студию, где я всегда солировала и была победительницей конкурсов и участницей многих концертов. Кроме того, я отлично училась в школе. Долг, ответственность, организованность – вот те слова, которые хорошо характеризуют мою начинающуюся жизнь. Меня любили и всячески помогали, но рамки, в которых я находилась, были для меня очень тесны.

Я пишу это не ради критики советского строя. На самом деле это были идеальные условия для того, чтобы вытащить на поверхность моего сознания и обострить необходимые для проработки качества и энергетические блоки, скопившиеся во мне за многие жизни. Когда я вспоминала свои прошлые воплощения, именно эти качества красной нитью проходили через них, мешая свободному течению энергий и проявлению творческого начала. Моей чудесной отдушиной были занятия в хореографической школе. Я с восторгом танцевала каждый вечер и в выходные, потому что репетиции были почти беспрерывными. Однако мне всегда говорили, что, лишь сделав уроки, я могу пойти на репетиции. Сначала – дело, потом – веселье. Иначе: сначала – долг, потом – желание души.

Я помнила три жизни, в которых эти качества проявлялись с особой четкостью. В одной из них я была крепким юношей, очевидно, наследником некоего герцогства. У меня было сильное, отлично тренированное тело. Юноша был прекрасным наездником, участвовал в охоте и играх, устраиваемых в этом владении. Он любил жизнь, веселился, влюблялся, но с самого начала чувствовал, что, будучи наследником, не может быть вполне свободным в своих выборах.

Однако юношу это не угнетало, так как система его представлений была прочно встроена в его родословную, где все поступали подобным образом. Более того, он был горд тем, что должен поступать как наследник. То, что ожидало юношу впереди, было определенным, понятным, гарантированным, и это не позволяло страху перед жизнью овладеть им. Повзрослев, он женился. Его избранница была из славного рода, и это имело больший смысл для него, чем любовь. Своими сыновьями он очень гордился. На склоне лет мужчина был рад, что исполнил свой долг и был хорошим, по его мнению, правителем. Он никогда не сомневался в своей правоте, не сожалел о своих решениях, которые никто никогда не оспаривал. В последний день его жизни сыновья также обещали ему исполнить свой долг и быть ответственными и правильными. Это ощущение «правильности» жизни я и сейчас чувствую внутри себя.

В другой жизни я видела себя римским воином. Его когорта завоевывала, очевидно, территорию в Европе. Люди оказывали сопротивление, поэтому действовал карательный отряд. Юноша был истинным римлянином, дисциплинированным, ответственным, знавшим свой долг. Однако внутри него жил романтик, писавший стихи. Зерно сомнений было посеяно в ранимой душе, поэтому ему очень трудно было смириться с миссией отряда. Через всю свою жизнь он пронес конфликт, созданный в ситуации, когда ему пришлось выполнить свой долг и разгромить мирную деревню, убивая жителей и сожалея внутри себя о содеянном. Воин остался на завоеванной Римом территории, осел и построил виллу. У него было мало друзей, он не чувствовал себя дома, и избранницы для него так и не нашлось. Всей душой этот человек стремился обратно в Рим, где его, очевидно, ожидало общество друзей, понимающих его поэтическую душу. Но он не мог вернуться, пока конфликт существовал в душе и мучил его. Со временем мужчина заглушил эту боль тем, что разводил отличных лошадей и держал специальную мастерскую, изготавливающую колесницы для гонок в Колизее. Будучи богатым и знатным, римлянин, тем не менее, не чувствовал себя счастливым среди людей и был очень одинок. Ему больше не довелось вернуться в родной Рим. До конца своих дней он сомневался в правильности своих поступков, сожалел и сомневался.