Елена Лобанова-Смоленская - Опыт древней души

Внутри мы все знаем, что жизнь, которую выбрали сейчас, – особенная. Мы подводим итоги, наши постоянные спутники также здесь, чтобы завершить свои дела и помочь нам, как мы помогаем им. Это завершение само по себе – непростой процесс, и происходит оно с невероятной скоростью. Мы успеваем встретить и потерять, свить гнездо и покинуть его, образовать союз и разрушить. Нас влекут путешествия, и это не простая жажда впечатлений, это план, призванный поставить точки в неразрешенных ранее ситуациях. Мы меняем профессии, работу, партнеров, места жительства, переживаем и не помним, что все это задумано нами для завершения определенного вида опыта. Сейчас чаще, чем когда бы то ни было, мы встречаем абсолютно незнакомого человека и испытываем к нему необычайную симпатию или глубокую необъяснимую антипатию. Это означает, что его энергии знакомы для нас. Мы не помним события и подробности, но ощущения остаются с нами навсегда. Мы вспоминаем не только людей, но и места, где оставили часть своей энергии, не отпустив еще старые обиды и привязанности.

Одно из сильнейших переживаний настигло меня в Англии в маленькой деревеньке под Оксфордом. Я приехала туда к друзьям, так как имела научные связи с Сент-Энтони Колледжем и Бодлианской Библиотекой в Оксфорде. Я чувствовала радость, «впервые» оказавшись в Англии, пока «случайно» не оказалась на местном старинном кладбище. Я намеренно написала слова «впервые» и «случайно» в кавычках, потому что поняла, что посещение этих мест пробудило во мне сильнейшие воспоминания.

Церковь, при которой располагалось старинное кладбище, относилась к XII веку. Очутившись в этом пространстве, я сразу почувствовала какую-то необъяснимую тоску. Меня постоянно тянуло туда, и я, поддаваясь интуиции, приходила на кладбище несколько раз в неделю. Кладбище делилось на три части, самая древняя из которых принадлежала ее основанию, то есть XII–XIII векам. Я читала надписи в надежде что-либо вспомнить, пыталась вынуть изнутри какие-то воспоминания, но ничего не приходило ко мне кроме бесконечных слез. Люди с сочувствием смотрели на женщину, рыдающую на одинокой лавочке, и тактично проходили мимо.

Что-то подсказывало мне, что тайна кроется в старой англиканской церкви. Я смутно помнила ее внутреннее убранство, однако попасть в нее мне никак не удавалось. Двери всегда была закрыты. Много раз я слышала пение и голоса, доносившиеся из церкви, но сколько раз я ни пыталась попасть внутрь, двери не открывались. Я возвращалась в Москву, через несколько месяцев летела обратно в Англию, вновь приходила на кладбище, однако двери церкви оставались закрытыми. И вот однажды я, полная решимости открыть, наконец, странную дверь, подошла к старинному кладбищу и услышала песнопение. Уверенная, что внутри кто-то есть, я подошла к дверям и потянула, как всегда, знакомую ручку на себя. В моем сознании проскользнула мысль, что эта массивная деревянная красивая дверь не может быть закрыта всегда. «Боже мой, да помоги же мне, наконец, открыть эту дверь», – с отчаянием подумала я. Именно в этот момент мне стало понятно, что ручку не надо тянуть на себя, ее надо поворачивать вокруг своей оси. Я вдруг осознала, что все это время дверь была открыта для всех, кроме меня!!!

Это открытие так поразило меня, что несколько минут я не решалась войти. Несколько месяцев некто охранял мое спокойствие, не давая посетить это таинственное место, или тянул время, чтобы я смогла подготовиться. Наконец, я вошла, сохраняя в памяти внутреннее убранство церкви, надеясь увидеть что-то знакомое, ответить на вопросы и успокоиться. Но церковь была отреставрирована и имела абсолютно современный вид. Моему разочарованию не было конца. Шла служба, и я, вконец измученная, тихонько присела на скамеечке. Увидев нового человека, мне тут же передали отпечатанные тексты, чтобы я могла петь со всеми. Пение успокаивало меня и вместе с тем будило какие-то смутные воспоминания. Казалось, я все более погружалась в глубины веков и собственной сущности. Звуки дотрагивались до самых тонких и скрытых нитей моего ДНК. Люди, окружающие меня, были очень добры, многие из них видели меня плачущей на скамейке. Англичане вообще очень тактичны, они традиционно уважают пространство другого человека, поэтому никто не задавал вопросов, а пастор, видя мое состояние, обнял меня и предложил чаю. Я провела чудесное время, когда в окружении совсем незнакомых мне людей пила чай и грызла печенье в маленькой трапезной внутри прекрасной церкви XII века.