Елена Лобанова-Смоленская - Опыт древней души

Другая часть моей личности бунтовала и требовала танцев, веселья, праздников, любви. Ведь я закончила хореографическую школу, отлично танцевала, могла похвастаться прекрасной фигурой, несмотря на троих детей. Иногда я даже слышала нелестные замечания в мой адрес от научных дам, которые считали, что я слишком много уделяю времени своей внешности, чтобы заниматься серьезными научными исследованиями. Но как натура творческая, я хотела видеть все вокруг красивым и не могла допустить, чтобы, глядя в зеркало, я видела нечто с моей точки зрения несовершенное. Как бы то ни было, творческая часть моей личности устраивала мне передышки, но слишком короткие, чтобы гармонизировать мои духовные потребности и осознать, что же мне действительно надо.

К этому времени я уже кое-что начинала понимать, во всяком случае то, что для постижения жизни и ее энергий необходимо смотреть не вовне, а внутрь себя. То, что я видела внутри, не очень меня радовало. Внешне – красивая, молодая, успешная женщина, мама троих чудесных детей. Внутри – сомнения, страхи, чувство вины, неудовлетворенность, низкая самооценка, излишнее чувство ответственности, контроль над жизнью и страх перед ней. Тогда я не думала, что эти качества и есть тот вид опыта, который мне предстояло постичь и сбалансировать. Я изо всех сил искала точку опоры, на которой мог прочно стоять мой разум, давая душе возможности для развития. Мои детские интуитивные воспоминания о прошлых воплощениях, смешанные со страхами, не давали мне покоя.

Я начала с первого, что меня мучило с детства, – со страха перед смертью. Казалось бы, память о прожитых жизнях должна было стереть этот страх. Но именно он проявлялся сильнее остальных, не давая остановиться в поисках себя. Этот страх был настолько силен, что заставлял меня просыпаться ночью и пугать заботливых родных настоящей панической атакой. Замечу, что я не была нервным слабым ребенком, я выдерживала большие физические нагрузки во время репетиций и концертов, проявляла упорство в достижении целей, имела отменный аппетит и могла противостоять жизненным проблемам, которые встречались на пути любого взрослеющего человека. На самом деле сейчас я понимаю: это был не страх в традиционном смысле, ведь на внутреннем уровне я носила детские воспоминания о других воплощениях. Я боялась быть отделенной от целого, боялась того, что мир будет, а я – нет. Очевидно, это был страх отделения от божественного источника, когда я вновь небольшой частицей своего Божественного Я вошла в материальный мир, но он был очень искусно задрапирован под традиционный человеческий страх перед смертью. Теперь я понимаю, что так и было запланировано мной до воплощения в физический мир, иначе сильное отчаяние не привело бы меня на тот путь, который мне предназначено было пройти.

Изо всех сил я заглядывала за границу смерти, не находя ответа на вопрос, что же нас там ожидает. Еще совсем малышкой я спрашивала мудрого дедушку, куда мы уходим после смерти и зачем нас так упорно убеждают в том, что за этой гранью ничего не существует. Дедушка, очень образованный человек, убежденный атеист, смотрел на меня с большим любопытством, как будто пытался и сам поискать некое знание в глубинах памяти, и говорил: «Ты у нас настоящий философ!» На некоторое время мне удавалось припрятать свой страх и запереть его в маленьком сундучке подсознания. Но он стучался все громче, и я решила выпустить его наружу, просто исследовать на сознательном, интеллектуальном уровне. Другими словами, мне просто настоятельно требовались доказательства бессмертия души. Многие из нас росли в атеистических семьях. Любой интерес к религии тщательно скрывался. Все, что я помнила в детстве о своих прошлых жизнях, тускнело под напором разума, который был отлично откорректирован сначала в детстве, потом позднее – обществом, не принимавшим никаких духовных увлечений. Я счастлива, что не отказалась от детских воспоминаний и продолжала свои странные поиски.

И вот однажды, задержавшись в институте после работы, я разговорилась с коллегой. Он много ездил по миру, имел большой кругозор и расширенное мышление. Он только что вернулся из Швейцарии, где праздновали Рождество, и разговор вертелся вокруг темы рождения, смерти, божественных даров… Мы сидели в опустевшей аудитории, ощущали волшебное время Нового Года, и я как-то легко поделилась своими поисками. Вместо того, чтобы удивленно вскинуть брови и неодобрительно посмотреть на научного сотрудника, мысли которого заняты всякой «чепухой», он внимательно выслушал меня и предложил почитать книгу Раймонда Моуди «Жизнь после жизни». Из портфеля был извлечен перепечатанный на пишущей машинке экземпляр, очевидно, не раз передаваемый из рук в руки. В то время книги такого сорта не печатались в обычных издательствах, было очевидно, что книгу перевели энтузиасты и напечатали ее на пишущей машинке для друзей. Я была просто счастлива узнать, что кто-то еще из моего окружения интересуется подобной тематикой. Коллега поведал мне, что сам не раз перечитывал эту необыкновенную книгу и давал читать почти всем своим друзьям. Поняв, что не одинока, я с энтузиазмом взялась изучать это чудесное произведение. Я читала книгу днем и ночью и с каждой страницей чувствовала, что мой разум постепенно позволяет мне вернуться к моим детским «фантазиям» и поверить в них заново. Вся моя система убеждений начала стремительно перестраиваться, и я обрела надежду. Можно даже сказать, что, наконец, я сделала свой первый вдох в этой жизни, настолько важным для меня оказалось такое знание. Читая книгу об людях, оказавшихся на границе жизни и смерти, я вспомнила, что и сама видела этот чудесный тоннель, которые так часто описывают те, кто испытал подобный опыт. После рождения моего первого сына, я оказалась на операционном столе. Ничего страшного не происходило, мне сделали местный наркоз, но боль была такой сильной, что я начала терять сознание. Прямо надо мной я увидела довольно узкую яркую трубу, которая начала поднимать меня вверх. Это было очень странное медленное движение по спирали: внутри трубы были часы, вернее циферблат. Каждый раз, когда часовая стрелка пыталась преодолеть цифру девять, она задевала за нее, и я чувствовала сильную боль. Отдаленно я слышала крик врача, который прибежал откуда-то и отчитывал персонал. «Что вы творите, – кричал он, – посмотрите на ее давление». Но я была крепкой и тренированной, мой организм не дал сбоя, и я открыла глаза. Я вспомнила свои ощущения и удивилась схожести с воспоминаниями других людей. Очевидно, мы все в критические минуты видим нечто за границей физического мира. Я была очень благодарна обстоятельствам, которые привели меня к чудесной книге Раймонда Моуди. Мне нравились не только истории, которые он описывал, но очень точный анализ серьезного ученого. Все это помогло мне вновь поверить, что наша жизнь в материальной мире – это лишь половина, вторую мы проживаем в духовном мире, осознавая и интегрируя свой опыт. Мы можем воссоздавать эти воспоминания, но в обыденной жизни они закрыты плотной «вуалью». Каким-то образом я сохранила некоторые из них, и они не были фантазией.