Валерий Кузьмин - Лёгкость этой стрекозы

Буйство красок вокруг,
мы и сами как рыбы,
Молчаливо взираем на этот концерт,
Исполнители были, как феи красивы,
Без конца демонстрируя свой менуэт.

О чём ты думаешь, не знаю,
Быть может, даже обо мне,
Я осыпал тебя стихами,
И посвящал их лишь тебе.

И в жаркой Африке на пляже,
Под шум волны, грядёт волна
Любви, которая всех краше
Накроет мягко и любя.

За эти деньги, господа,
В Египте полная лафа,
А кто советует вам Крым,
Наверно, был совсем больным.

Тут за полтинник на двоих
Всё включено, и только псих
На нашей гальке тыщ за сто,
Хлебает сладкое вино.

Шашлык из горного козла,
И все удобства у куста,
Сравните сами хоть разок,
Где лучший райский уголок.

Ныряя в глубину, где тишина,
Ты поражён прекрасным этим миром,
Не передать какая красота,
Ты растворился в нём и стал её кумиром.

Того изящества, что создал там господь,
Навряд ли встретишь где-нибудь на суше,
Стараешься себя ты превозмочь,
И лёгкие затягиваешь туже.

И с каждым разом, воздуха набрав,
Чуть-чуть жалеешь, что его так мало,
Ты всех красот ещё не повидал,
И снова глубже, чтобы кровь вскипала.

Мы попали под дождь,
Не поверишь, в Египте был дождик,
И не просто покапал и тихо ушёл,
Как с ведра всё залил
И на небе сверкали не звёзды,
Громовержец проснулся
И кару свою напустил.

Как в писанье святом,
Тьма накрыла Египет внезапно,
Гром гремел, заглушая
Все крики с земли,
Кто грешил, пали ниц
И молили надсадно,
Чтоб другие им боги
Выжить здесь помогли.

Поутру всё прошло,
Собирает прислуга посуду
Вдоль бассейна,
Что за ночь сюда принесло,

Ну, а наши ребята.
С балконов взирают на чудо,
Пьют вино и смеются,
Ведь так им опять хорошо.

Как мгновенье отпуск проходит,
Вот и завтра последний наш день,
За недельку поджарив животик,
Снова ринемся в быт-канитель.

И листая на компе все фото,
Вспомнишь море и эту жару,
Кто-то спросит: «А снова охота?»
Я отвечу: «Конечно, хочу».

Как пытают луну облака,
Подплывают и тихо отходят,
И кусают её за бока,
Развлекаясь в полночной охоте.

А она всё жива среди них,
Всё сияет божественным светом,
В тёмном море себя отразив,
Вдохновляет ночами поэтов.

Мужик от жизни малость утомился,
Решил, что всё, не может больше жить,
Пошёл к реке, чтоб тихо утопиться,
И камень к шее, чтоб уже не всплыть.

Закрыл глаза, стоял на парапете,
Читал молитву за свой упокой,
Вдруг женщина: «Мужчина, подождите!
Я вижу вы же смелый и живой».

«Что надо? Даже здесь мне нет покоя!»
Она в слезах с протянутой рукой,
Мешок держала, говоря с мольбою:
«Возьмите и котят моих с собой».

С женой в театр мы собирались,
Культурный должен быть поход,
Но перед этим поругались,
Я знал всё это наперед.

Час перед зеркалом крутилась,
То левый глаз, то правый глаз,
Перед уходом заявила:
«Смени носки свои сейчас!».

Когда же сцена нам открылась,
Она вдруг носом повела:
«Сменить носки тебя просила!
– Сменил, в кармане – старых два».

К заправке гордо подлетела
Крутая «Мазда», из неё
На каблучищах высоченных
И вся одетая в рыжьё.

Блондинка выплыла – красотка,
Все рты открыли, онемев,
И величавою походкой,
Шагала, излучав успех.

И оплатив, что заливали,
Вдруг аж присела на ходу,
Ключи в машине не забрала,
И дверь закрылась… ни гу-гу.

Заправщик пожалел немного,
И дал ей проволки кусок,
Чтоб через щель в окошке новом
Открыть смогла. У всех был шок!

…Валялись все, кто был поближе:
Её подруга изнутри
Руководила этой крышей,
Как кнопку проволкой найти.