Николай Федорченко - Вольный стрелок

В том, что пророчества сбудутся полностью, у Максима не было ни тени сомнения. Только вот представить себе какой-нибудь военный конфликт, в который он мог бы ввязаться, при всём богатстве воображения у него никак не получалось. Разве что гражданская война? Вариант был вполне реальным, но совсем уж нежелательным. Выходило так, что, соглашаясь поучаствовать в очередной ближневосточной войнушке, он тем самым уменьшал вероятность вооружённого противостояния внутри собственной страны… Забавно.

Максим, не размыкая век, улыбнулся. Самолёт, вслед за движущимся к закату солнцем, нырнул под облака и приступил к снижению, заходя на аэродром со стороны Средиземного моря.

Спустя несколько минут, стоя на взлётной полосе, Кольченко, облачённый в натовский камуфляж, активно крутил головой в поисках полковника Смолича. Именно в этом звании и под этой фамилией находился в Сирии генерал Казачёнок. Неожиданно кто-то довольно небрежно похлопал Максима по плечу.

– Предъявите Ваши документы!

Максим обернулся. Перед ним стоял чеченец лет двадцати пяти, одетый в форму военной полиции.

– Прежде всего необходимо представиться! – по привычке ощетинился при виде полицая Кольченко.

– Лейтенант Ушаев. Ваши документы! – офицер небрежно приложил руку к виску.

Неподалёку топталась пара рядовых в такой же униформе, похожих на Ушаева, как родные братья. Они сверлили прилетевших неприязненными взглядами, выглядывая в толпе тех, кто по каким-то одним им известным критериям подлежал немедленной проверке. Максим, не суетясь, достал из внутреннего кармана загранпаспорт, разбухший от множества виз, но в самый последний момент почему-то передумал отдавать его в руки полицая.

– На каком основании интересуетесь? Погранконтроль я вроде бы уже прошёл.

– Тогда командировочное предписание, – недовольно буркнул полицай.

– Командировочное предписание выписывается не для полиции. Я что-то нарушил?

– Умный, что ли? – с угрозой в голосе произнёс Ушаев.

– Да уж точно не глупее тебя, – с улыбкой ответил Максим, заметив приближающегося к ним Казачёнка в ипостаси полковника Смолича.

– Лейтенант, какие-то проблемы? – небрежно поинтересовался у полицейского Виктор, по-дружески приобняв Кольченко за плечо.

– Всё нормально, обычная процедура, – сквозь зубы процедил Ушаев и нехотя отошёл в сторону, напоследок сверкнув исподлобья злобным взглядом.

– Вы вроде бы этих «детей гор» два раза победили, а они теперь вас же и контролируют, – пожимая руку другу, вместо приветствия проворчал Максим.

– Победили, победили… Даже не сомневайся! Ну да ладненько, – полковник подхватил одну из походных сумок Максима, – пойдём ко мне, чаем тебя напою. Передохнёшь с дороги, а завтра утрясём все необходимые формальности, и я лично доставлю тебя к новому месту службы.

Над их головами с характерным присвистом прошелестела заходящая на посадку пара вертушек. Из района северной окраины авиабазы взлетела красная сигнальная ракета, и, спустя несколько секунд, оттуда же донёсся треск пулемётной очереди, приглушённый рокотом вертолётных двигателей.

«Оборона дышит!» – с улыбкой подумал Максим и, подхватив с бетонки свой баул, поспешил за широко шагающим Виктором, поймав себя на мысли, что непроизвольно ступает след в след, как во времена былых боевых выходов.

В апартаментах полковника Смолича было весьма прохладно. С висящего на стене портрета на входящих лукаво смотрел улыбающийся Верховный главнокомандующий, в чёрном костюме с лиловым галстуком, мирно соседствующий с чёрно-белым портретом Че Гевары. Каким образом в голове его друга уживаются столь диаметрально противоположные персонажи новейшей истории, понять Максиму было не дано. Пока Виктор включал чайник, доставал из холодильника коньяк и тонко нарезанный лимон, Кольченко, подмигнув команданте Че, как старому другу, разместился в стоящем возле журнального столика кресле.

– Ты на полицаев внимания не обращай, служба у них такая. Шакалят день и ночь с перерывами для совершения намазов, всё вынюхивают что-то – особистам фору дадут, – сказал Казачёнок, разливая спиртное по крохотным рюмкам.

– Да куда же им теперь деваться? Ведь вы их разгромили в ходе двух победоносных войн и принудили к безоговорочной капитуляции! Пусть теперь батрачат, – не упустил повода повторно съехидничать Максим, но Виктор, как и в первый раз, пропустил его колкость мимо ушей и продолжил как ни в чём не бывало.