Ирина Севрюгина - Убей мужа! «Греховными пороки бывают не токмо в деяниях, но и в помыслах». Библия

– Пристроишься – заберу.

И он пристроился, нахально взгромоздившись прямо на капусту. Пришлось сдержать слово и забрать его с собой. То, что он был нахальным и дерзким, он подтверждал потом всю свою недолгую, но насыщенную приключениями кошачью жизнь. Стремительно подрастая и соответственно тяжелея, он при любом удобном случае норовил влезть на мой всё увеличивающийся живот: я спихиваю, а он, знай, влезает обратно. Мне тяжело, токсикоз мучает (и день, и ночь в обнимку с унитазом), одышка, а коту хочется на ручки, и тчк.

А когда я легла в больницу рожать, он исчез и не появлялся все пять дней, пока меня не было; я уже и оплакала его грешным делом. Но он объявился, как только я вернулась из роддома домой, исхудавший, в блохах, грязный. О! Ревности его не было предела. Как же! Его пальма первенства передана другому! Он наскакивал на мои ноги из-за угла, раздирая их в кровь, спрыгивал с гардероба мне на голову и опорожнялся периодически на мою кровать и на обувь. Но по отношению к сыну он с пиететом старшего брата признавал его первенство и позволял ему обходиться с собой, как его душе угодно: потаскать за хвост – пожалуйста, огреть какой-нибудь игрушкой – будьте так любезны.

А Несси у нас появилась аккурат после моего возвращения из больницы. Животные, видно, всегда оказываются рядом с человеком, когда ему либо плохо, как было мне, либо он ещё мал и слаб, как мой сын. Наверное, они появляются для того, чтобы, так сказать, приободрить нас, людей, мол: «Ты чего, старик, я здесь, с тобой, самый верный и преданный, и теперь у тебя всё будет хорошо!»

Несси была тоже рыжая, но собака, колли. Я купила её по случаю за сущие гроши в надежде использовать её собачьи исцеляющие, по поверью, свойства как панацею от всех бед. Ей было к тому моменту, который я сейчас описываю, всего-то полтора месяца от роду. Кот лупил её своей мощной лапой по морде и сбивал с ног, едва только та подбегала не к своей миске, по-щенячьи ненасытная и не в меру любопытная. Но нрав у собаки был, в отличие от кота, добродушный; она не обижалась и была дружна, неистово виляя хвостом, как пропеллером, и с котом, и с ребёнком, тоже безжалостно порой трепавшим её за загривок.

В тот вечер отца дома не было, я хлопотала по хозяйству, ребёнок «строил» зверей. Как вдруг с лестничной клетки послышались истошные вопли соседской дочки лет тринадцати:

– Уйди, скотина! Пошёл вон!

– Шлюха! – мужской голос орал в ответ.

Надо сказать, что семейка там, в квартире справа, была буйная: мать девочки – врач поликлиники, спившаяся дармовым спиртом, и её любовник – муж подружки из соседнего дома, у которой моя соседка выменяла её супруга на бутылку водки. В общем, не квартира, а проходной двор для алкоголиков всей округи, где бывало постоянным безудержное веселье. Хозяйка очень любила петь красивым бархатным контральто, и слышно её было через стенку, отделяющую нашу спальню от её кухни, так, будто мы все, обитатели двух квартир, живём в одной комнате.

И вот дочка Настя воюет с очередным маминым гостем на пороге своей квартиры, выпихивая ногами валявшуюся на пороге «птицу-перепела», и кричит: «Помогите!»

Я, конечно же, выскакиваю на помощь этой девочке. А Настя, выставив гостя за дверь своей квартиры, захлопывает её за собой и оставляет мужика валяться на лестничной клетке. И дверь моей квартиры тоже захлопывается, а я остаюсь снаружи. Да ещё и (о, ужас!) мой сын из каких-то своих соображений повернул ключ, торчавший в замке, и закрылся изнутри. Мама дорогая! Ребёнок остаётся один в квартире, а я в рваных домашних штанах и майке «прощай молодость», в шлёпанцах на босу ногу стою на лестничной площадке перед закрытыми дверями всех квартир один на один с рассвирепевшим, униженным и оскорблённым алкашом, поднявшимся с пола и идущим на меня. Тут уж заорала я что было сил своим зычным голосом – иерихонской трубой. И из квартиры слева выскочил маленький, щупленький, но геройски смелый, как оказалось, парнишка, сосед Гриша и спустил алкаша с лестницы.

Всё произошло так быстро! Гриша хватает мужика за шиворот и пинком придаёт ему ускорение вниз. Но ударить меня по лицу тот алкаш всё-таки успел. Это была моя первая плата по векселям за сделку с дьяволом, которую я некоторое время назад опрометчиво заключила.

Кто бы мог подумать, что мой невинный флирт с дьяволом повлечёт за собой целую череду драматических событий. А это был, конечно же, невинный флирт: я тогда ещё любила своего мужа, брачные узы для меня священны, и ни о каких любовниках я никогда и не помышляла. Так воспитала меня моя мама – «ангел чистой красоты». Я и вообразить не могла, что мои эротические фантазии мне впоследствии будут стоить так дорого: всего, что я имела и чем гордилась, – семьи.