Evgenii Shan - О людях уходящего времени

Несколько первых сосен ухнули вершиной вниз и заскользили по склону. Веток мало, почти голый ствол – «Строевой лес, корабельные сосны». Совсем небольшая сосенка, 24 сантиметра на высоте груди диаметром вдруг зацепилась ветками за стоящую рядом. Зацепилась, качнулась и повисла.

– Счас я её собью, не дрейфь, – лесничий подпилил и направил сосну потолще на зависшее дерево. Они качнулись и остались висеть обе.

– Да что ж такое! – бодро сматерились оба напарника. Подпиливаем и валим потолще, что б сшибить разом всё!

Но на шалашике повисла и третья. То ли день неудачный, то ли на тепло чуть потянуло, ветки не хрупкие пружинят, не ломаются. Лесничий посмотрел грустными глазами на помощника, закурили ещё раз. Серая хмарь, которая так радовала с утра потеплением, теперь казалась подлой подставой. Бросать так дерево нельзя, снизу идут обрубщики сучьев, за ними придёт трелёвочник, но не скоро. Трактором положено снимать такие висяки, да деж он.

В сумке шнур, которым мерили протяжённость трассы от поворота до поворота. Привязали к хлястику на фуфайке, обвязали лесничего вокруг пояса. Подошли ещё двое обрубщиков.

– Пилить буду, как пойдёт весь шалаш – тяните меня, дергайте, – зло сплюнул на свои промашки в валке и полез с пилой в этот страшный вигвам.

– Подальше держитесь! Один Серёга пусть дергает, а вы сдалёка смотрите, виднее с далека.

Пила завизжала на полных оборотах, свежевыточеные зубы грызли смолёвую древесину, сыпали золотыми опилками на снег, на штаны в сапоги. Рез никак не хочет расходиться, держали деревья свою опору, не пускали падать. И вдруг… как выстрел. Треск лопнувшей где-то внутри ствола древесины, и все вокруг завертелось, засвистело в бешеном темпе. Толчок назад по всему поясу, по кругу. Пилу жалко бросать, быстро пятится из ловушки лесничий, падает. Кто-то хватает за шкирку и волоком от комля тащит. Бешеная вьюга поднятого падением сосен снега настигает и накрывает обоих.

– Да отпусти ты, черт. Всё. Не достанет теперь уже. Спасибо, Саня, не растерялся, – улыбается криво леснику, бывшему десантнику, – в воскресенье пьём.

Прокоп стоял уже задыхаясь. Огрузнел за последний год, мало двигался, от работы филонил. А тут оказался рядом вовремя, да и выучка десантная не подвела, принял решение мгновенно.

Долгая зима, долгие походы все выше и выше по трассам. Все тяжелее вверх, все холоднее наверху. Валили, рубили сучья и жгли, чтоб не вывозить. Трелёвку начали другие, уже весной. К Дню Советской Армии, к женскому дню 8 марта управились с валкой, но благодарности, как водится, никто и не услышал от городского и родного лесхозовского начальства. К чему благодарить, когда за то деньги плачены, обязаны работать. Привычка лагерная, лагерного начальства. «Должны работать». Не выдержала душа, не выдержало и тело, которое терпело и выполняло работу изо дня в день всю зиму. Недельное знакомство с водкой оказалось тяжёлым, но неожиданно благотворным. Очнувшись на третий или четвёртый день в доме матери, чуть похмелился и молча смотрел в замерзшее окно. Весна, поманившая мельком на женский день, отступила под натиском морозов. Было тихо, тополя ветками, густо покрытыми снежными ёршиками, не колыхнутся. Еще через два дня, когда окна вдруг стали плакать, а днём солнце разорвало тучи, пришёл племянник Виталька с речной общаги, и с удивлением констатировал.

– Дядь Жень, а ты поправился прямо.

– Ничего, Виталь, прорвёмся. Ты извини меня, да в деревне не говори про меня.

– Конечно, не скажу, да и нет ничего тут такого сильно стыдного, не беспоклись.

На работе как вроде и не удивились, впрягся сразу. Назревали пожары, надо было готовить оборудование. Премии за предыдущие месяцы с радостью лишили и, жизнь покатилась по накатанной. РЛО, воздуходувка, пожарная помпа, договорённости с пожарными частями, чьи районы граничили с лесом. Обрезка деревьев с вышки, пока лист ни пошёл активно, опять легло тяжестью на руки, на спину, на душу без передыху.

Над тайгой потянул сизый дымок, похожий на традиционное голубое облако пихтовой пыльцы. Но к середине дня он вдруг высветился столбом, предательски закачался над перевалом. В Алтае за столько лет в кедровых лесах не было пожаров, что лесники немного растерялись. Облёты летнабов совершались ежегодно, белый крест на крыше лесничества подновлялся, а вертолётная площадка была оборудована по всем правилам. Но сырой угол Прителецкой тайги не давал возможности огню ухватиться за лес. Летнабы в эту сторону летали с удовольствием. Была возможность договориться о залёте за Абаканский хребет на «горячий ключ», подзаработать таким образом. Лесхоз подпишет налёт часов. В этот раз что-то в природе пошло не так.