Макс Фетт - Ангел по имени Боб

– А как тебя зовут? – спросил я.

– Леонид Семёнович, колдун в третьем поколении, – представился он и потянулся к глиняной кружке воды на полу, но вместо этого повалил ту пальцем.

– Врешь! – сказал я и оттолкнул целебных дел мастера. – Отец Божий, да больно мне, дура!

– В крокодилов поверил и в это поверь, – сказал Леонид Семёнович и зашипел от боли из-за того, что ему резко оторвали неправильно наложенный бинт от шеи.

В эту же секунду на пороге появился батюшка. Он выпрямился в проёме, ударился головой, прошёл дальше и снова выпрямился, но злой. Посмотрел он взором своим томным и распугал весь целительный состав. В землянке остались только мы.

Казалось, его аура должна была очищать самые оскверненные уголки бренной земли, но на деле все виделось совсем наоборот. Между бревен землянки в реальном времени прорастал мох. По потолку раскрылась трещина, из которой поползли тараканы. Батюшка ступил на землю и на метре в каждую сторону от его сапога рисовались пентаграммы, из которых вылезла дюжина суккуб, окружив его, будто шлюшки сутенера.

Ладно, последнее я почти все придумал. Но про трещину правда.

– Ты сжёг стену, – сказал батюшка. В его голосе было столько ненависти, что я почувствовал себя Люцифером перед тем, как того изгнали.

– Монашка… – пытался оправдаться я, но в меня прыснули святой водой из бутылки.

– Омойся. Юлию попутал бес, могла и тебя заразить. Скоро к людям выйдем. На борьбу готовить, – на этом батюшка откланялся.

– Жёсткий, – отметил Леонид Семёнович, испугав меня. Он лежал на том же месте.

– Батька выгнал ж всех. Ты откуда?

Леонид Семёнович взмахнул рукой, и та камнем упала на сено.

– Колдунство.

Сто процентов было не так, но хочется верится в обратное

Монашка падала в наполненный водой ров, выдирая горящие волосы, чтобы те не обжигали кожу лица. Она ударилось об водную гладь спиной, как об асфальт и погрузилась на дно. На несколько секунд пришла первая по-настоящему четкая мысль о конце. Мертвецкий холод распространялся от ногтевых фаланг и неумолимо стремился дальше по грешному телу. Душа отсоединялась от бренной оболочки к загоревшемуся впереди свету. Юлия протянула руку и тут же упавший на неё мальчик сломал пару пальцев.

Рассвирепев пуще прежнего, монашка вернулась в чувства. Она огляделась в поисках оружия и заметила нечто быстро промелькнувшее. В ту же секунду сверху в воду упал сын Сатаны. Монашка оскалилась, выдрала из грязи со дна острый камень и поплыла к нему. Она занесла камень над обнявшимися от испуга детьми, как вдруг крокодил схватил и утащил её.

Любой на её месте впал в бы панику. Но монашка ходила в лес, где дралась с медведицей за ягоды, сделала сапоги из ее медвежат, бобром срубила несколько деревьев, сделала себе избу и это только за субботу.

Крокодил сжимал челюсти и ускорялся. Ребра Юлии хрустели. Несколько секунд и можно было не заботиться о свержении сына Сатаны. Она полезла за пояс, достала самодельный нож из клыка вепря и камня и вонзила его в голову хищника. Сотни заряженных громким воплем пузырьков воздуха вырвались из ее рта. Юлия воткнула большие пальцы в глаза хищника и давила, пока те не лопнули, оставшись кровавыми шлейфами под водой.

Крокодил раскрыл пасть, дав жертве выбраться. Та поплыла вверх, сделала один вдох и нырнула. В крокодиле остался её нож. Монашка схватила зверя за хвост и потянула к себе. Охреневший от такого наглого нарушения законов дикой природы хищник клацал зубами, но впустую. Монашка схватила его за шею, сунула в пасть руку, взялась за торчащее там лезвие, второй схватилась за рукоятку и потянула на себя, разрезав верхнюю челюсть крокодила надвое.

Мужики рассказывали, будто видели, как Юлия, бывшая монахиня церкви, поднималась на берег. Вся в крови, с обгоревшим до костей лицом и мёртвым крокодилом на плечах, она направлялась к лесу. Последнему мужику, мимо которого она проходила, Юлия кое-что прошептала. Никто не знает, что именно это было за послание, но тот мужик тотчас упал на колени и заревел.

Спустя несколько часов она вошла в чащу леса и упала перед избой. Монашка подняла голову и увидела чьи-то ноги в тюремных штанах.

– Гутен таг, Юлья.

Вам никогда не испытать той боли, которую чувствует человек на необитаемом острове, каждый день видящий улетающую птицу.

С другой стороны, он не рожал…

Так или иначе мне тоже было больно. Простреленное крыло срасталось неправильно и (как оказалось позднее) полностью не раскрывалось. Это сильно не нравилось батюшке. В умах прихожан Бог виделся всемогущим, и в теории ангелы обладали схожим талантам (кровь не течет, летать может и т.д). Батюшка всеми силами опровергал это заблуждение на общих собраниях в церкви.