Дмитрий Серков: Изгой, Крах Советской империи

универсальными солдатами, машинами для защиты Родины без страха и упрека.

Огромные финансовые и человеческие ресурсы, затраченные на подготовку подобных

агентов, в купе со строжайшей секретностью не позволяли поставить производство таких

диверсантов «на конвейер». Исключительная штучная работа.

В угоду строжайшей секретности спускавшиеся сверху указания поступали только

одному человеку, знавшему бойцов поименно. Где-то в кабинетах на площади

Дзержинского к нему обращались по званию и имени отчеству, а в отряде величали

просто: Отец. Непререкаемый авторитет. Главнокомандующий маленькой непобедимой

армии.

Алекс был лучшим из лучших, любимым учеником Отца. Профи, работавший в

Западной Европе и США. О большей части совершенных им операций регулярно трубили

иностранные СМИ, а местные власти зарабатывали очередное очко в свой актив,

отчитываясь перед электоратом об удачно проведенном расследовании. Мало кто знал, что

попадались в руки властей другие, заинтересованные, но не ударившие и пальцем о палец

для достижения цели. Реакционно настроенные группы молодежи, политические

оппоненты или коммерческие конкуренты. Он не ощущал за собой чувства вины, бросая в

мясорубку правосудия людей посторонних ради сокрытия истиной причины

случившегося. Всегда считал, что лучше сделать и пожинать плоды, чем отсидеться и

сожалеть о том, что могло бы случиться.

…В этот раз все вышло как-то неожиданно и сумбурно. Тревожный звоночек

прозвонил мгновением раньше – он всегда верил инстинктам, воспитанным длительной

муштрой. И когда рядом скрипнула тормозами видавшая виды двадцать четвертая

«Волга», понял, что провалился. Впервые в жизни осознал, что даже тренированный

организм может сбоить. Всего доля секунды, а он опоздал. Две пары сильных рук

блокировали движения, и под правую лопатку вонзилась игла. Неизвестный препарат

ворвался в кровеносные сосуды, с жаром разносясь по телу. Еще воспринимая

действительность, Алекс сник, потеряв контроль над конечностями. На ум пришла

безупречно проведенная в 1978 году в Лондоне ликвидация болгарского диссидента

Георгия Маркова, отравленного рицином. Только сейчас все прошло грубее и жестче.

Кляня себя за беспомощность, вызванную халатной невнимательностью, Алекс терял

сознание, надеясь уже никогда не открыть глаза. Страшно было не умереть, а оказаться в

лапах врага.

Сознание возвращалось долго и мучительно больно. Из чрева черепной коробки

стучался на волю чугунный молот, тошнотой отзываясь в желудке. Горела спина под

правой лопаткой, руки и ноги онемели, налившись свинцом. Глаза застилала белая пелена.

Алекс старался упорядочить ход мыслей, с бешеной скоростью носившихся по извилинам

головного мозга в беспорядочном броуновском движении. Прислушался, пытаясь собрать

информацию об окружающем мире. Дуновение ветра. Шорох. Шелест листов бумаги.

Мерное дыхание человека, эхом отраженное от стен.

Он в помещении. Живой.

Зачем?

Превозмогая боль, он позволил себе разомкнуть веки. Игры в полутруп – для героев

романа. Ему же все равно не избежать действительности. Так что стоило сориентироваться

на местности, а дальше – в бой. Может, все-таки убьют раньше, чем добудут

интересующую информацию.

Огляделся.

Небольшая полутемная комната, три на четыре метра. Бетонные серые стены, и

только одна, напротив которой он сидел, прикрыта тяжелой портьерой, скрывая, видимо,

окно. Из всей обстановки – массивный стол возле портьеры, за которым едва различался

одинокий человеческий силуэт, и деревянный стул, на котором сидел он. Все. Наверное,

именно так должны выглядеть страшные подвалы легендарного здания на площади

Дзержинского, из которых можно увидеть Колыму.

Яркий свет настольной лампы, прорезав полумрак, стеганул по глазам, заставив

сомкнуть веки и сгустив краски вокруг.

– Ну что же, наш боец, похоже, пришел в себя, – Алекс услышал низкий с хрипотцой

голос, доселе незнакомый, – ты уж прости, что мы обошлись с тобой грубо. Ваша система

коммуникации безупречна с точки зрения безопасности, но рассчитана на длительное

время, а время сегодня не ждет. Время сегодня – на вес золота. Так что не до паролей и

явок было.

Свои. Или прикидывается? Процедура инициализации агента действительно

предусматривала многоступенчатую систему контроля и проверок, исключающую доступ