Владимир Антонов: Непридуманные истории, рассказанные неутомимым странником сэром Энтони Джонсом. Том 1

Всю жизнь я мечтал писать и даже пробовал, но тут же это безобразие прекращал, в очередной раз давая себе слово, что больше никогда! Получалось коряво и косноязычно, хотя и без ошибок. То сочинение про вождя на броневике в апреле в девятом классе было, наверное, тоже корявым – там идею отметили грамотой! Сорок семь лет меня мучил писательский «запор». И только один человек «болел», верил и просил: «Попробуй ещё – у тебя получится!». Моя жена! Всё, что мне удасться написать за тот срок, что мне остался, я буду посвящать ей! А ещё – Анатолию Соломоновичу и Борису Моисеевичу!

Коста Рика, 22.11.14.

Как же давно это было! Даже страшно подумать. Мне было семнадцать, а сейчас почти шестьдесят четыре! По паспорту! Хотя в душе ну никак не больше двадцатипяти. И помню всё, как будто это было вчера. Как странно всё-таки устроена голова человека. Что сказала жена пять минут назад, хоть убей, пытай – не помню! А сорок семь лет назад – помню до мелочей! (Идея: на войну в разведку и в партизаны надо брать здоровых и сильных, но не моложе шестидесятипяти, а для надёжности – шестидесятивосьми. На особо важные задания – от семидесяти и старше! В плен взяли, допрашивают… А ты напрягайся – не напрягайся ни хрена не помнишь! А им тогда какой смысл даже пытаться тебя пытать? Всё равно ни хрена… Только время потеряли. Иди, говорят, дедуля, и больше не балуй!).

Не знаю, как в ВУЗах это сейчас делается. Но в моё юноё время, если ты хороший спортсмен, то пожалуйста – специальный спортивный набор! На месяц раньше – для мускулистых и только потом – для умных и отличников. А я и мускулистый гимнаст-перворазрядник, и умный, и почти отличник. Только пение, география и физкультура подкачали. С физкультурой и пением – две отдельные истории. Короче, хоть и с приключениями, а со мной иначе и не бывает, но поступил достаточно легко! День этот хорошо помню – 7 июля 1968 года! Они, дохлые, очкастые отличники ещё только готовиться начинают. Все хотят в институт поступить. А я уже там и завтра в Алупку на Чёрное море отдыхать, потому что устал! Мама (как же я её любил!) выполнила обещанное и двести рублей мне выдала за поступление. А у меня ещё и личные накопления сто. Итого триста! По тем временам совсем неплохо – три зарплаты инженера! Родная тётя жила в Венгрии, и одет я был по тем временам даже для Ленинграда очень неплохо, а уж для Алупки вообще круто! И я улетел в Крым. Один и с тремястами рублями. Почему в Алупку? Да потому что у мамы была астма, и мы последние три года всегда туда ездили. Там маме дышалось! А у меня в Алупке были друзья.

Симферополь. Жара, курортников – море! Троллейбус на Ялту переполнен, и как минимум три ближайших будут переполнены. Перспектива не соответствует моему настрою. Тут подходит дядька и предлагает скинуться на такси втроём-четвером. Получается только чуть-чуть дороже троллейбуса. Немедленно соглашаюсь. Вообще первую треть своей жизни я как правило сначала делал, потом думал. Вот и сейчас тоже. Поехали, но не на такси, а на частнике. Да какая разница! Пятнадцать минут едем – полёт нормальный, двадцать пять минут – нормально. Полчаса едем, и дядька предлагает убить время в дурачка на просто так. Идёт, играем… А потом в какую-то другую игру, но по копеечке. Играем… Сюжет известен. Ещё немного, и меня без единой копейки дядьки высаживают на полдороги в Ялту. И как они, суки, узнали, что у меня было триста рублей?! Дальше на перекладных кое-как добрался до Алупки. Сарайчик мне хозяйка сдала без вопросов – не первый год знакомы. Но поесть с дороги не предложила. А так хотелось! И я пошёл к друзьям на студенческую базу Ленинградской Академии Художеств. Как же мы друг другу обрадовались! Они думали, раз я только что приехал, значит сейчас будет много всякой закуски, пива, вина или даже водки. Правильно думали. Так в общем-то и планировалось, но обстоятельства помешали. Я же рассчитывал, что у них хоть что-то после вчерашнего осталось. НИ-ЧЕ-ГО! Продать часы в этот день не удалось. Спать я лёг голодный. А уже завтра жизнь опять сделала крутой поворот.

В шесть утра я был на пляже и быстро насобирал мидий, ныряя почти на пятиметровую глубину. В шесть тридцать я уже не был голодным. Я поджарил мидии на костре, используя вместо сковородки кусок железа, и тут же их съел. Много! Подтянулись ребята из Академии и тоже захотели мидий. Я предложил натуральный обмен: 15 мидий за стакан (7 копеек) белого молодого вина, которое из бочек, похожих на квасные бочки в Ленинграде, разливали прямо на пляже. Вино и мидии задали правильное утреннее настроение и задолго до обеда я сгенерировал несколько идей, которые будущие заслуженные и народные художники великой страны немедленно принялись претворять в жизнь.