Ефим Семёнов - Простофиля

Замок же он выторговывал долго, – “ведь качество времени есть качество вещи”,– говаривал ему купец из Ницево. Случайный порядок цилиндров, граммов, капсульных застежек и вычитателей ровно укладывались в цилиндрическую промежность, соединенную металлической тавровой балкой с игольчатым конусом дугообразных длин, скомканных словно из краевидных полосок листостружечного материала, добытого из упадков и восхождений мальчика из легенды про порядок.

Про существование драконов и змей знали все, мальчик был не исключением. Простому человеку не понять поведение изометрических фигур, тот же не понимал, осуществлял. Ломая палочку надвое, приручал он змею; заменяя ее кувшином, призывал тот дракона. Но в один прекрасный день, не нашлось под рукой кувшина, а лепить из глины он боялся; не сломалась палочка, а использовать ноги он остерегался. И пришли к нему всезнающие, и попросили показать тех невидимых монстров, и увидели в ответ только струящийся кусок глины.

Потом замок перекочевал от дедушки Амри, который и установил его для самого прекрасного и обольстительного, но немного скромного Самри.

Он часто и неспеша предавался вместе с друзьями воспоминаниям о прошлых снегах, что поколениями сходили, придавая на своем пути формы и очертания самым насущным, вынесенным на всеобщее обозрение куртизанам, что как маленькие дети непрошеной вселенной ютились втайне от приходящих из необъяснимого отстранения приличий.

Рики: Загадка.

Миктон: Зарядка.

Самри: Трупа.

Рассматривать столь загадочные определения ребятам было сложно без какой либо задержки, но кто её предоставит, кто тот неподкупный осветин, что показывает затайонным друзьям свои незакомплексованные затяжки тонких узелков мысли о существовании истинных чувств. Разные они бывают, стройные, идущие как сталактиты к сталагмитам, выжигая на своем пути весь кислород старателя, выжидающе ищущего только своим путем в беспечную реальность красочной пасти пленительно-манящяго миража; или же утолщенные, как кожа всегда дремлющего, идущего навстречу красивой нагой столешницы, возлегающей у недр нерушимого предела дел, который как смазливая денежная единица, выраженная в эквиваленте плоти, пробивает все незримые зачатки справедливости.

Однажды Малик представил Самри своего товарища и верного слугу – Плотника. Тот сразу понравился малышу, ведь всем своим незамысловатым видом дарил чувство спокойствия и защищенности от того, знать о чем еще не понятно, но на уровне чувств – осязаемо.

–Плотник – кратко представился он.

Самри только и мог что встряхуть еще не окрепшей головкой и понятуть верному спутнику Малика свою такую маленькую, но очень ценную для него корову. Её он получил втайне от желания, когда Малик работал на заминочных трактирах нактоком.

Тот период жизни сложно воспринять как нормальное течение жизни, но бывают и такие периоды, когда воды по незвисящим от тебя причинам окрашиваются в серый цвет. Накток – не самая завидная профессия которой можно следовать, но флигель указал именно туда.

Заминочный трактир стоял невдалеке, Малик сделал одно ловкое движение, и он уже там, куда только не забрасывала его несбыточная судьба, но профессия как призвание, не помогала, помогало лишь чувство стиля и стилеобразующих форм припасенным, тогда еще молодым каратистом-карикатуристом.

–Платформа! – крикнул Малик.

–Задержи! – ответил ему славный накток.

–Танцует! – продолжил накток.

–Чай. – ответил ему славный.

Так протекала их неспешная работа с подручными материалами. Вспомнить было много чего из того, что рассказывать не следует, чтобы не раскрыть тайну столь древней профессии. Но запомнить и вынести главную мысль можно было с легкостью, там Малик и повстречал Плотника.

–Плотник – кратко представился он.

Было много нескончаемых вечеров рассуждений и возлияний в себя от той тревоги и печали, накопившейся с течением времени службы, но никогда не забывали они прокроить корову,– в профессиональной терминологии нактоков, – зацепить заменившуюся проветриваемую капель.

Самри придавался воспоминаниям из детства, ребята не без усилий старались его надеть, чтобы ощутить зримую радость от преображения. Наш славный герой очнулся и быстро помог друзьям ощутить тленность их стараний.

Самри: Пора.

Миктон: Мудро.

Рики: Пудра.

Самри: Кима.

Миктон: Слышал.

Рики: Видел.

Плотник: Представьте.