Ефим Семёнов - Простофиля

Оксан, так звали хозяина магазина и по-совместительству директора по благоустройству муниципальных погребален древнего Шиоши. Свою карьеру он начал давно, ещё во времена ХХМI правителя этого сказочно определенного города, не определиться с выбором профессии тогда было легко и понятно. Какое нескончаемое удовольствие приносило видеть как все твои усилия, молодого и независимого, закладываются как фундук в шоколад; прохладный денёк был тому вестником.

“Хупаг”, или как называли его местные “одаренная” как название никогда не нравилось Оксану, но память о родоначальниках обойти стороной было просто нельзя, тем более должность обязывала. Приснилось или нет, но место нашлось сразу, одолеть плеяды бубенцов было не под силу даже самым стойким.

Древняя легенда гласила, что только самый сильный может встречать гостей, но кого отнести к таковым, поэтому первый полномочный государь решил придумать загадку для избранных судьбой: на четыре равноудаленных друг от друга камня подвесили по яблоку, под которыми были закреплены параллельные канавы сливающиеся одна в другую без исключений, разгодавший загадку оставлял на месте по бижу, средних размеров изделию, в последствии их переименовали и закрепили как верный знак гостеприимства.

Товар он завозил с одного конца света, в меру образования об остальных история умалчивала, зато с транспортом и куриерями проблем особо не было, именно поэтому Оксан так любил и ценил свой храм без привилегий. Никого из равных он не выделял, лишь иногда мог дать волю случаю и забыть про церемониал.

Лукавый взгляд Заги торговец уловил не сразу, но понять что без чего-то обойтись придется такому мастеру как он было не сложно. Молча и не спеша, минуя всякие условности, но так и не решившись заговорить, она направилась к нему. “Тупая или немая”,– сразу пронеслось в голове Оксана, “маленькая”,– немного осмыслив понял он; юная похитительница звуков не сразу открыла рот, инстинктивно выкинув вперед ногу, следом руку, с закрытой поситителем частью лица, девочка смотрелась невразумительно прекрасно. “Не хватает только пальца и очков”,– предвосхищая не ту реальность подумал хозяин; юный же акционер выкинул вперед вторую руку с небольшим деревянным молоточком выдернутым из кармана зазевавшегося гостя.

“Минуй чаша сего всевостребованного хозяина”,– не давая опомниться произнесла Заги. Кому предназначался данный оклик Оксан так и не понял, невольный путник, занесенный порыв воздуха помог ему с определением, цены, качества и вида товара для независимой, но такой определенной покупательницы. Она была прекрасна; шифоновые нити провивались сквозь гущу неосветленной голубизны, словно лилии отдали ей свои лепестки, слой за слоем образуя невозмутимую структуру, остановить которую могла только аллея пронизывающих пропредков восходящих к куполу люльки с младенцем, стоящей неподалеку и раздавая всем кто видел так хорошо знакомую всем игру света.

Заги: Заги.

Оксан: Оксан.

Заги: Шляпа.

Оксан: Не знаю.

Заги: Примерка.

Оксан: Обойдется.

Рассмотрев все оставшееся многообразие имеющихся вариантов, поняв что лучшее всегда снизу, она не смогла ничего добавить, только невольно сглотнув слюну, стараясь не выдать при этом своего беспокойства, всё также молча посмотрела на свою маечку.

“Только бы не забыть оставить молоточек”,– подумала она.

“Как ее зацепить”,– подумал он.

Сделка была завершена, довольный ребенок быстро улепетывал, не оставляя даже следа усталости и грусти, только ему, не всегда удивленному, но такому живому и счастливому был понятен смысл ее последних слов: “Хорошо что арку не заделали”.

Отряхнувшийся Миктон быстрым шагом прогуливался по улицам своего города, ни одного звука не раздавалось в округе, кроме проезжавших где-то вдалеке самолетов почтовой службы Кымготского патриархата. В это время дня никогда не было так свежо и бодро как сегодня, возможно служба,– подумал он.

В центре трудно было найти человека, так тесно связанного под развязную, гулящую жизнь как Мик,– как иногда и очень осторожно называли его обыватели. Родился он все там же, как и все. Что делал в первые минуты жизни,– первый вопрос про любом удобном случае для него был не в новинку. Что же его действительно могло заинтриговать только она, разносившаяся невидимыми отблесками по листьям с вечера менявших свой окрас деревьев, Мик не стеснялся называть вещи своими именами и они всегда его поддерживали, его ненаглядные постовые, разновидности,– как ласково он их запечатлевал. На самом же деле это были серьезные, запечатленные в томах классиков, бюллетени будущих поколений.