Array Сборник - Так [не] бывает

Потом наступает осень, и он идет в школу – в новую школу, где его никто не знает. Ни с кем почти не разговаривает, на уроках сидит, глядя в окно. Солнце за окном расплывается серебряным пятном.

Домой из школы он возвращается через старый парк, сплошь дубы и клены, кое-где потрескавшиеся мраморные статуи и фонтаны. Фонтаны, конечно, не работают. Ветер шуршит листьями. Пруд цветет ряской. От аллеи в разные стороны уходят тропинки и дорожки, ныряют в кусты.

Иногда здесь играют дети.

– Раз, – считает тощая белоголовая девчонка, уткнувшись лбом в дуб, – три-четыре пять! Я! Иду! Искать!

И уносится, визжа, тонкие косички мотались по спине.

Его играть не зовут, с чего бы? Ни с кем из них он не знаком. Они шумные и всклокоченные, то ли от лазанья по кустам, то ли сами по себе. Они разного возраста, кто-то старше него, кто-то намного младше.

Бабушка говорит в телефон: нельзя так, он как неживой. Вздыхает в трубку. Он слушает, сидя на своем балконе, через раскрытое окно бабушкиной комнаты. На следующий день говорит: вот, иду гулять. Подружился кое с кем, обязательно познакомлю, как-нибудь потом, пока.

Идет, конечно, в парк, куда ж еще. Сворачивает с аллеи, огибает заросший пруд. Листья падают сверху: красные, желтые, всякие. Дорожка заросла травой. Откуда-то доносится запах дыма, его едва не тошнит. Ускоряет шаг, и дымная вонь исчезает, остается запах листьев и осенней земли.

По мосту он пересекает ручей, вода которого бесшумно течет по камням, чистая, прозрачная, как темное стекло. Тропинка ведет дальше, скрываясь между деревьями.

Там, на мосту, он оставляет школьный рюкзак с учебниками.

Говорит себе: он просто устал его тащить. Решает: заберу, когда вернусь, кому он тут нужен. Дальше идет налегке, сунув руки в карманы куртки. Пару раз спотыкается о корни, ничего страшного.

Туки-тук, говорит мальчишка, на голову его ниже, лохматые волосы лезут в глаза, я тебя нашел!

Я не играю, говорит он. Конечно, играешь, отвечает девчонка из-за поворота, раз уж ты здесь.

Хорошо, соглашается он. Раз уж он здесь, в самом деле.

Они начинают играть. Правила не сложные, ему быстро их объясняют. Что-то вроде пряток, немного сложнее, все разбегаются, и надо искать по приметам.

Синее, кричит девчонка – та самая, беловолосая, с косичками. Мы ищем синее!

Радом с тропинкой, за деревом, он видит маленький синий цветок и прячется в кучу листьев рядом. Когда его находят, он, в свою очередь, говорит: а теперь ищем красное! Но все молчат, не спешат разбегаться, переминаются с ноги на ногу. Красное нельзя, объясняет ему лохматый. Тогда белое, предлагает он. Белое можно? В ответ звучит многоголосый визг разбегающихся игроков.

Потом идет зеленое, потом серебряное (сложный тур для прячущихся, легкий для ведущего), серое, снова синее, и дальше. Пушистое, кричит рыжеволосая длинноногая девушка, старше его.

В поисках пушистого он заглядывает в дупло, видит кого-то, свернувшегося там, в глубине, дрожащего и большеглазого. Тот, из дупла, протягивает ему маленький узелок – и он, не задумываясь, берет подарок.

Уже совсем темно. Ветви деревьев кажутся черными, небо темно-фиолетовое. Мимолетом он спохватывается, что пора идти домой, но беловолосая девчонка, она опять водит, говорит: светящееся! – и он возвращается к игре.

Что-то пробирается рядом с ними в темноте, припадающее к земле, гладкое и текучее. Кто-то тихо поет за деревьями, на незнакомом ему языке, но если вслушаться, обязательно поймешь.

Они играют, играют и играют.

Потом кто-то кричит: настоящее-живое! И все разбегаются в разные стороны, ищут настоящее-живое. Он идет по тропинке, смотрит направо и налево, но он уже понимает, что это как раз то, что не так просто найти в здешнем лесу.

Небо медленно светлеет. Он играл всю ночь. Сейчас утро.

Тропинка заканчивается на берегу озера. Он очень устал, и не знает, куда дальше идти. По озеру кто-то плывет.

Он пытается разглядеть и внезапно видит, что этот кто-то не столько плывет, сколько барахтается в воде, хлопая руками. Уходит под воду: раз, другой.

Он сбрасывает ботинки и куртку и, разбрызгивая воду, забегает в озеро. Вода холодная, но не слишком. Такая вода бывает не осенью, в октябре, а в начале лета.

Тогда он понимает, что происходит. Кто плывет там, на середине озера.

На секунду, не больше, он замирает, не может решить, что делать – но встряхивается, ныряет и плывет, туда, где по воде все еще расходятся круги. Там снова ныряет. И снова ныряет, пытаясь найти того, кто только что скрылся под водой.