Елена Толстова - Просто посидим. Рассказы

– Навороченная хата, есть чем поживиться.

– Ты уверен, что дома никого?

– Клянусь, дом пустой. Все уехали. Здесь мальчишки раньше бегали и мамаша их.

– А собака откуда? Дикая, что ли?

– Вроде того.

– Надо было понаблюдать за домом, что-то мне все это не нравится.

– Не боись, мой обрез меня никогда не подводил.

Открыть замок не стоило труда. Когда распахнули дверь, напротив стоял человек с арбалетом, из которого в глаза светил луч лазера. Бежать бессмысленно, на освещенном солнцем крыльце они были прекрасной мишенью.

– Стреляю метко, прошью насквозь обоих, – проговорил хозяин. – Бросайте оружие к моим ногам.

От неожиданности преступники отпрянули назад, затем бросили ружья к ногам Фрэнка.

– Алекса, включай, – скомандовал Фрэнк защитной системе.

– Вы окружены, вы окружены, сопротивление бесполезно, – заговорил монотонный женский голос.

Фрэнк не оставлял пришедшим времени подумать и опомниться:

– На землю! Руки за голову! Вы окружены и сопротивление бесполезно.

Их сознание было сломлено четкими приказаниями Фрэнка – легли на крыльцо, закрыв головы руками.

Фрэнк подобрал оружие, увидел машину шерифа и бегущих по двору полицейских.

– Ты был прав, устроили логово на заброшенном ранчо, – крикнул Фрэнку шериф, надевая на преступников наручники. – Получил твое сообщение. Наркоманы… ничего не боятся, уже днем начали разбойничать.

Сдав преступников, Фрэнк побежал к Кали. Собака лежала на траве, мокрой от крови…

Бурый влажный след тянулся за одеялом, на котором Фрэнк волочил Кали к машине. Полицейские помогли загрузить собаку на заднее сиденье.

– Только плечо затронуто, но потеряла много крови, – сказал коп, осмотрев собаку. Затем вколол Кали антибиотик, болеутоляющее и забинтовал рану.

– Боюсь, не довезу, собаке уже десять лет… старая.

– До ветгоспиталя полчаса езды, довезешь.

– Не умирай, – заклинал Фрэнк. Несколько раз смачивал язык собаки водой. Видел свое отражение в ее затуманенном зрачке.

– Кали, держись…

Пуля, найденная в теле собаки, совпала с пулями, извлеченными из тел убитых на озере рыбаков.

Через неделю Фрэнк забрал собаку из госпиталя. Кали долго хромала, но к следующему лету, когда в начале июня приехали Вик и Илия, уже бегала и прыгала от радости.

– Бегите, – крикнул Ганс. – Я их задержу.

Ганс уводил врага выше в горы, он знал место, где можно дать бой.

И умереть.

Если не повезет.

Он бежал по узкой пыльной тропинке вверх к небольшому плато на скале с огромным валуном посередине. С одной стороны тропинки – отвесная скала, с другой пропасть. «Главное не упасть… не упасть… не упасть, – стучало в голове, – и чтобы наши успели уйти до того, как враги настигнут меня. Очень жарко и хочется пить, но об этом лучше не думать. Хорошо бы продержаться до темноты, когда похолодает и можно легко спрятаться среди высоких кустарников».

Ганс бежал по тропе, инстинктивно прижимаясь к каменистой стене холма. Останавливался, переводил дыхание… один раз посмотрел вниз.

Там, вдалеке, бегут наши. Он знал, что они уходят в верном направлении. Хотелось верить, что все не зря и они спасутся.

Ганс взбежал на плато. «Перед боем я смогу немного отдохнуть, пока они доберутся до меня… в этом мое преимущество – я на вершине».

Он посмотрел на голубое, без единого облачка, небо, на раскаленное добела солнце, и показалось, что они совсем близко – прыгни и достанешь.

Ганс забрался на валун, вытянулся в сторону тропинки – туда, откуда должны появиться враги. В запасе немного времени. Ганс прислушался: хруст веток, бег, звуки голосов. Вскоре валун тихонько завибрировал – их много, бегут тяжело. Вот упал камень и покатился в пропасть. Кто-то вскрикнул, и над горами раздалось эхо.

Голоса становились все ближе и ближе.

Вот и все…

Не хочется проигрывать.

Ганс не боялся смерти, он боялся больше никогда не увидеться с родными.

И вот запыхавшиеся враги показались на краю площадки, растерянно оглядывались по сторонам:

– Куда он мог деться?

И тогда Ганс встал во весь рост, чем вызвал свист и восхищение.

– Красив, дьявол! – закричали, заулюлюкали враги.

– Я принимаю бой. Мои успеют уйти по гряде еще дальше.

Огромный черный ротвейлер обнажил клыки и зарычал. Его мощный рык простерся над грядой и спустился в долину. Люди окружили камень со всех сторон, пытаясь набросить на пса сети.

Большое черное тело отбивалось от палок и рогатин, пес перепрыгивал сети, разрывал их когтями и клыками – Ганс был не намерен отступать. Рогатинами его, обессиленного, согнали с валуна и загнали в клетку. Пахло кровью, он чувствовал боль в боку. Долго несли в клетке вниз.