Ольга Панина-Смольская - Горькие и сладкие цветы судьбы

– И где же эта девушка? Что она говорит?

– Не знаю. Всё это, видимо, было мимолётно. Волонтёры помогают искать его, теперь от них пришла информация, что молодой мужчина, получивший черепно-мозговую травму два года назад в результате несчастного случая или нападения, возможно, мой сын. Он находится в одной из клиник Нью-Йорка, у него амнезия. Мне необходимо срочно туда вылететь. Я уже была там однажды по этому вопросу, но тогда произошла ошибка – это был не мой сын, волонтёры ошиблись.

– Ада, вы найдёте сына! Верьте мне – у меня очень сильная интуиция. Вы только молитесь!

– Вы даёте мне совет молиться? А сами вы молитесь? Ходите в церковь?

– Меня при рождении крестили, но, к сожалению, я давно не был в церкви. Когда была жива моя бабушка, она водила меня туда каждое воскресенье и на праздники, и мне там было хорошо. Я помню и долгие службы, и пение, и перезвон колоколов. После бабушкиной смерти я стал ходить туда довольно редко, вроде, дела меня отвлекают, но это, конечно, отговорки. Вот сейчас я почувствовал, как важно верить! Люди почему-то только в самые тяжёлые моменты вспоминают о Боге, такова неблагодарная человеческая натура.

– Вы правы, Георг. И о родителях неблагодарные дети тоже вспоминают лишь тогда, когда им самим становится крайне тяжело.

– Верно. Я как раз думал написать блудного сына, так, как я вижу эту притчу…

– Видимо, я вас недооценила, оказывается, вы очень взрослый по своей сути и даже мудрый, а мне часто не хватает мудрости.

– Ада, я открою туристическую визу и вылечу в Нью-Йорк, чтобы поддержать вас.

– Что я могу сказать на это? Может, вам не стоит так горячиться?

– Что значит горячиться? У вас беда – и я должен быть рядом! Сейчас я продиктую мобильный телефон моего нью-йоркского друга, его зовут Роберт, через него мы потом и свяжемся.

– Ну что ж, хорошо, – согласилась Ада и назвала день своего прибытия в Нью-Йорк. – И не болейте больше! Я позвоню вам. Встретимся в Нью-Йорке.

– Через несколько минут наш самолёт совершит посадку в Международном аэропорту Джона Кеннеди города Нью-Йорк, – объявила стюардесса на нескольких языках.

По корпусу самолёта барабанил сильный дождь. Георг посмотрел в иллюминатор и увидел посадочную полосу, серое здание аэропорта в густых нитях дождя и вокруг поля, залитые водой.

«Хорошо, что идёт дождь, – подумал он. – В такую погоду мысли текут более спокойно».

– Дорогие друзья, держимся вместе! – объявил руководитель туристической группы, обращаясь к своим подопечным.

– В аэропорту я отделюсь от группы, меня встретит друг, и жить я буду у него, – сообщил гиду Георг.

– Не теряйтесь, у нас запланирована очень интересная программа, – сказал руководитель.

– У меня будет своя программа, – ответил ему Георг. – Но я хотел спросить, входит ли в вашу программу посещение Метрополитен музея?

– Обязательно входит!

– Будем на связи. В день посещения музея я присоединюсь к вам.

Пока все проходили таможенный контроль, Георг обратил внимание, что в залах всё предусмотрено для более быстрого обслуживания пассажиров. Офицеры охраны руководили порядком и в обращении с пассажирами были очень внимательными и вежливыми. Среди офицеров Георг заметил много темнокожих женщин. Облегающая форма подчеркивала их колоритные формы. «Люди здесь очень улыбчивые и доброжелательные», – отметил он про себя.

На выходе из здания аэропорта Георга поджидал Роберт.

– Как я рад, что ты прилетел! Хорошо, что надумал посетить наши края! – стал сыпать он радостными восклицаниями, обнимая друга.

– У меня появилась серьёзная причина прилететь сюда, я говорил тебе об этом по телефону. Конечно, и тебя хотел увидеть, – ответил Георг.

Глядя на Роберта, он подумал, что тот нисколько не изменился за эти годы и остался, как и прежде, «очень худым, очень высоким и очень жгучим брюнетом», как в шутку говорили о нём ребята в Москве.

– Садись в машину, вещи я сам уберу в багажник, – Роберт взял сумки Георга. – Дождь прекратился, ехать будет легче.

– В одной сумке – стекло, подарки для тебя, не разбей.

– Что ты выдумал! У нас тут всё есть.

– Так это же подарки, да из родной Москвы!

– Подарки из Москвы дорогого стоят. Моё сердце так и осталось там, на родине. Сколько лет живу в Нью-Йорке, но не прижился. Вроде бы всё хорошо, но что-то не так. Однако, обратной дороги уже нет.

– Надо же, – удивился Георг. – И что же тут не так?