Павел Миллер - Сила времени

– Раз… два… открой… глаза! – Какие-то странные фигуры двигались перед глазами Светланы, которые она никак не могла разобрать. Чувствовалась странная лёгкость, как будто тела у неё не было; и не ощущала ни руки, ни ноги. Было хорошо и комфортно: не мучили никакие мысли, лишь только Свобода несла её на своих крыльях и показывала безграничность своих возможностей. Светлане нравилось такое невесомое ощущение лёгкости и чистоты, когда ничего не тянет вниз, не сковывает движений. Однако, в то же время она поняла, что отсутствие чувств здесь более всего присутствовало, как окружающая пустота снаружи, так и внутри – ничего не было… Вдруг почувствовала подёргивания в областях рук и ног, всего тела. Ещё через некоторое время поняла: „Я лежу, мне холодно!” Боль, непонятно откуда-то взявшаяся, томила её, и она тихонько постанывала, не в силах сделать ни одного движения. Очень хотелось пить, и не было сил открыть глаза.

– Как она себя ведёт? – Спросил вошедший в палату хирург, посмотрев на Светлану.

– Лежит, не шевелится. Дышит. Вы не переживайте, мы за ней наблюдаем, если что случится, то сразу же сообщим, – оживились больные.

– Что-то она слишком долго не приходит в себя, – сказал доктор, нащупав пульс, засекая время. – Разве ещё не приходила?

– Нет, но что-то пыталась говорить такое невнятное, хотя смысл этого бормотания нам понятен, даже переживаешь вместе с ней за что-то, а за что не знаешь. – Врач внимательно посмотрел на говорливую пациентку. Ей было шестьдесят лет, немного поседевшие волосы и пронизывающий взгляд, в то же время настолько добрый и понимающий, что оставалось только удивляться и восхищаться, способности и добродушию этого человека.

– А что с ней доктор? Что-то серьёзное, да? А-то у меня такое ощущение, как будто она чего-то лишилась, чего-то духовного, и её душа мучается и не хочет с этим жить.

Евгений Дмитриевич за годы своей практики видел разных людей, но эта, Лидия Петровна была очень интересным человеком, и очень сложным. Он даже и не пытался понять. Её взгляд всегда угнетал, и вместо того, чтобы что-то сказать ей, Евгений Дмитриевич ловил себя на мысли, что у него возникает желание спросить, и даже посоветоваться с ней в таких вопросах, что, казалось бы, она знать и не может.

Не обращая никакого внимания ни на холод, ни на мучившую жажду: Света лежала неподвижно – она превратилась вслух и ждала, когда же хоть что-то проясниться: „Что же со мной случилось? – Она уже поняла, что лежит на больничной койке, – судя по моему состоянию, я только после операции…”

Евгений Дмитриевич держа руку на лбу Светланы. Осмотрел на Лидию Петровну и не знал, что же нужно ещё спросить у неё, чтобы ответить на мучащий его вопрос…

– Вы столкнулись с единичным случаем в своей практике, молодой человек. Вижу я, что это вас сильно мучает. Но вы успокойтесь – здесь медицина бессильна, и помогут ей только аналогичные обстоятельства, искусственно созданные с помощью другого человека.

– Но как? Так ведь не бывает?! – Поняв, о чём говорит Лидия Петровна, возмутился доктор, – не может же быть, чтобы органы были уже почти не выполняющими свои функции, почти умершими, но в то же время они давали отличные результаты анализов! А на все остальные характеристики своих жизненно-важных функций – отрицательный результат! В-то же время – нормально функционировали. Это же необъяснимо?!

– Всё объяснимо, – успокаивала Лидия Петровна своим спокойным, старческим голосом, – нужно лишь найти причину заболевания, чтобы излечить больного; так ведь?

– Но в медицине нет такого объяснения, о чём я и говорю.

– Значит есть в другой области, вы не переживайте, психология и психиатрия тоже бессильны перед силой эмоций, которые крепли годами и усиливали чувствами.

Евгений Дмитриевич пытался осознать до конца, о чём ему говорит эта женщина: „Как она может так глубоко видеть невидимое? Впервые видит Свету, находящуюся в бессознательном состоянии! А по её словам получается, что и о медицине она всё знает… Это очень странно!” Дверь палаты открылась, молодая медсестра заглянула в палату с испуганным лицом и сказала:

– Евгений Дмитриевич, срочная операция, угроза жизни, седьмая операционная. А Лидию Петровну сегодня выписывают. Хирург посмотрел на Лидию Петровну, как бы давая понять: „Мы с вами ещё не договорили, но больше не увидятся. Прощайте…” Взявшись за ручку двери палаты, он услышал вслед:

– Вы не переживайте за неё – через год она будит беременна и нормально родит. Не терзайте себя, вы сделали больше, чем могли, и она должна за это вас благодарить. Успехов вам и счастья…