Людмила Яхнис - Наука требует жертв

«Итак, к пятому числу, вы должны сдать мне лабораторную работу номер два.

Аудитория загудела по поводу того, что это слишком рано и осталось мало времени.

Не обращая внимания на недовольных, Елена повернулась ко мне и произнесла:

– А вы, Рогозина, сдаете две лабораторные: вторую и третью.

– Но почему? – я деланно возмутилась.

– Потому что я так хочу.

Очевидно, что ей было не все равно на меня».

Ирину уже давно раздражали опечатки в этой работе, глаз цепляли то пропущенные буквы, то недостающие запятые. Выражение «все равно на меня» стало последней каплей. Ей захотелось съязвить в комментариях, но потом она решила, что это будет не слишком красиво – публично унижать автора, который в общем-то, пишет относительно грамотно. Она вздохнула и начала регистрацию. Недолго размышляла над выбором ника и остановилась на Рин24: РИН – Ремезова Ирина Николаевна, 24 – в ответ на известное число 42 Лиса 1 1 В книге Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» ответ на «Главный вопрос жизни, вселенной и всего такого» В переносном смысле – ответ, который ничего не даёт. Или даёт, но в пародийном смысле. . Она давно вела мысленный диалог с автором. Многое в повести казалось неправдоподобным. Например, преподавательница на каждой паре не сводит с Марины взгляд и постоянно к ней обращается: то делает замечания, то шутит. И самоуверенная Марина считает, что это признак того, что Елена вот-вот запрыгнет к ней в койку.

«Мне нравится, как Вы пишете, Вы, бесспорно, талантливы, но советую найти редактора, потому что в русском языке не говорят: „Ей не все равно на меня“. Говорят: „я ей не безразлична“. Можете прогуглить и убедиться. Ну и, помимо этого, есть небольшие проблемы с „тся, ться“, а также с пунктуацией и оформлением прямой речи. Что касается логики повествования, то, если честно, у меня много вопросов по поводу мотивации главной героини. Я уже писала вам в комментариях, что не верю в то, что Елена внезапно прониклась чувствами к Марине. В жизни так не бывает. Частое обращение к девушке на парах вовсе не говорит о том, что она испытывает к ней сексуальное влечение».

С чувством исполненного долга Ира нажала «отправить» и со вздохом закрыла вкладку, завтрашние лекции никто не отменял – надо готовиться. На столе возвышалась кипа работ, она провела внеплановое тестирование, чтобы студенты побыстрее втянулись в учебный процесс, а то они были все еще какими-то расслабленными после лета. Слуцкая вообще ее удивила, всегда такая бойкая и активная, вдруг не готова к первому же семинару. Странно, почему-то Иру это задело. Она восприняла это практически как личное оскорбление и, после инцидента на паре, успокоившись, она попыталась проанализировать свою реакцию. Обычно Ирина по-философски относилась к студенческим промахам – не все совершенны. Несмотря на то, что она была перфекционисткой, у нее не было завышенных ожиданий. Почему же первый и единственный пока проступок хорошей студентки вызвал у нее такую бурю эмоций, что она сорвалась на крик? Раньше с ней такого не случалось. Вечером, когда Слуцкая пришла за темой для реферата, как всегда в черной кожаной куртке, но накрашенная больше обычного, Ремезовой захотелось сказать что-то колко-язвительное. Александра выглядела расслабленно-спокойной даже когда получила огромный список литературы, только в серых глазах мелькнули насмешливые огоньки. Казалось, что она прекрасно понимает, что Ирина питает к ней странную слабость и на самом деле не собирается мстить. Словно она приняла условия игры и говорит: ну давай, давай, изображай строгую преподавательницу, накажи меня. Самое удивительное, что Ирине это нравилось. Как будто ей больше нечего было делать, только участвовать в психологических поединках с третьекурсницей? Что-то глубоко внутри искушало и толкало совершать несвойственные ей поступки. Она никогда не тратила свое время на студентов. Никаких посиделок после лекций, никаких дополнительных консультаций перед экзаменами, кроме тех, которые обозначены в расписании. Работы над курсовыми и дипломными тоже в определенные часы. Она никому не давала свой телефон, ненавидела, когда студенты вторгались в ее личное пространство. Предпочитала переписку по электронной почте. Но в тот момент зачем-то написала на обложке методички свой номер и нарочито небрежно бросила ее на стол перед Алей: