Виктор Пронин: Праздники требуют жертв

Виктор ПРОНИН

ПРАЗДНИКИ ТРЕБУЮТ ЖЕРТВ

Печальная закономерность - в праздники больше случается всевозможных невеселых историй, нежели в дни обычные. С нагрузкой работает скорая помощь, то и дело раздаются звонки в милицию, чаще небо озаряется сполохами пожарищ. Как выражаются ученые люди, кривая происшествий круто набирает высоту.

Причин много. От праздников ждешь чего-то большего, нежели от будней, в праздники хочется сбросить скованность, повидаться с друзьями. Да и выпить в праздники тоже вроде бы не грех. А если и не хочется, то часто попросту приходится выпивать, чтобы не выглядеть белой вороной, чтобы не называли тебя нехорошими словами, чтобы и впредь приглашали к застолью. Куда деваться, выпивка и уважение ближайшего окружения, настолько переплелись, что право же, можно вполне обоснованно говорить о рождении нового ритуала, который многие убежденно порицают, но не менее убежденно и соблюдают. Да, выпивка сделалась формой общения. Люди становятся интересны друг другу, интересны сами себе лишь захмелев, слегка уйдя в сторону от своего привычного облика. И загораются глаза, появляются мнения, находится предмет спора, выясняется, что все не так уж и одинаковы - тот песенник, этот хвастун и плясун, а тот трепло, каких свет не видел...

Однако, все это - в лучшем случае. После стакана-другого из некоторых неумолимо, как каша из колдовского горшка вылезает злоба, зависть, ненависть.

Что делать, нет возможности у человека выплеснуть накопившееся недовольство, раздраженность, кроме как по пьянке. А праздник - прекрасный повод. И хочется немедленно восстановить справедливость, доказать правоту, вспоминая обиды, насмешки, невольно сжимаются кулаки, взгляд задерживается на предметах острых и тяжелых.

Есть много профессий, представители которых на собственной шкуре чувствуют гнетущий взлет неукротимой кривой происшествий. Опираясь на перевернутые автомобили, опустевшие бутылки, вбирая в себя энергию горящих домов, пьяного гнева, кривая набирает и набирает высоту, пока тяжелый понедельник не вгонит в привычные берега пьяные капризы, нетерпеливые стремления к жизни красивой и завидной.

В самом деле, что за жизнь, если никто не завидует? Так ли уж редко все свои духовные способности, финансовые возможности люди бросают на то, чтобы ткнуть соседа мордой в его бездарность, заставить побледнеть ненавистные его щеки. Ради этого живут, носят кольца, кожаные пиджаки, покупают "Жигули" и ставят их на вечный прикол под соседскими окнами. А какие бесконечные, уходящие за горизонт железно-стеклянно-резиновые табуны стоят в пригородах любого большого города! Подъезжает поезд, а ты стоишь у окна, несешься мимо промерзших, залитых водой и засыпанных снегом разноцветных созданий человеческого гения и странное состояние овладевает тобой: ведь о почти каждой такой машине, об истории ее покупки, о надеждах и мечтах, связанных с ней, о волнениях, тревогах, страстях, вызванных ею, можно писать роман. А они стоят десятками тысяч и ждут... Чего? Не произойдет ничего, что изменило бы их судьбу, разве что сменится хозяин, который поймет однажды, что никакие приобретения не меняют жизнь, не придают ей смысл, если ты не нашел его сам. Если жизнь пуста, ее не наполнить покупками.

Девятое марта был если не праздничный день, то не совсем рабочий. Кривая происшествий, миновав пик, только начала медленно снижаться, приближаясь к среднему положению. И многочисленные службы, у которых представление о празднике складываются по количеству задержанных, доставленных, допрошенных, еще не перевели дух. Девятого марта был козырный день - вроде и не праздник в полном смысле слова, а так, день, который можно прогулять, если есть желание. Название пошло из деревень. В каждой из них есть свой праздник, связанный с давними обычаями и именем того или иного святого. И бывает нередко, что все деревни вокруг работают, а в этой гульбище. Козырный день. Так вот девятое марта для всех пострадавших оказалось козырным днем, а святой, которому они поклонялись, была червивка - крепленное вино местного производства, изготовленное из яблок далеко не высшего сорта, отчего и получило столь красноречивое название. Червивка. Постепенно и другие вина такого же качества и убойной силы стали называть червивкой, находя в этом слове даже некоторое озорство и свободомыслие.

Итак, кто же пострадал?