Наталья Стрункова - Вера…

– Ох как голова болит, не кричи так – бубнила Тонька, забыв за несколько месяцев вкус похмелья.

Андрей вышел покурить и умыться, на ходу ставя чайник на плиту, вовремя заплакал ребёнок, чуть на работу не проспал.

Санька ушел, не дожидаясь Андрея, Тонька снова спала рядом с дочерью, Капитонов на цыпочках вышел из комнаты, прихватив пальто и фотоаппарат.

Ближе к обеду сосед вернулся с бутылкой:

– Тонь, а че Андрюхи нет ещё?

– Нет, работает, а ты чего зашёл то?

– Да похмелится прикупил, может ты со мной, голова трещит капец.

– Да можно – неуверенно оглянувшись на дочь ответила Тоня.

– Ты за неё не боись, спать крепче будет, и ты отдохнешь. Мы же только подлечится и все.

Андрей вернулся домой где все спали, Тоня с Верой на диване, а Санек за столом, в комнате пахло спиртным.

– Ты че здесь делаешь? – толкнул соседа Андрей.

– О, Андрюх, мы тебе оставили, вот смотри, давай лечись, голова наверно не варит, Тонька измучилась вся, пока я не сбегал – врал на ходу Санек.

Андрей хотел наорать и ударить, но вместо этого сел за стол и налил рюмку.

Прошёл год.

Вера ходила уже два месяца, никто её этому не учил, сама научилась, неуверенно переставляя ножки по холодном полу брела, цепляясь за старый диван где дрыхли пьяные родители, будила отца стуча по нему пустой бутылкой. Андрей просыпался молниеносно, вскакивал и наливал в бутылку тёплый чай с сахаром, собирался и уходил к магазину стрелять рубли на молоко для каши, на ходу тормошил Тоньку чтобы смотрела за дочерью. Антонина вставала неохотно, но зная сильный кулак мужа торопилась хотя бы при нем.

Быть матерью для Тони оказалось труднее, чем она могла представить, орущий день и ночь от голода ребёнок выматывал все нервы, бесконечная стирка и недосып, превратили её в вечно злую стерву. Веру она не любила, это была обуза.

– Ну иди переодену, когда ты уже вырастешь и научишься сама менять себе колготки или хотя бы садится на горшок – бубнила Тонька, стягивая мокрые колготки с худеньких ножек.

Вера смотрела на неё серыми глазами, цвета мокрого асфальта и совершенно не улыбалась, каким-то детским чутьем она понимала, что её не любят, отец лишь иногда гладил по голове и мог дать что-то вкусное из закуски со стола, а мать и этого не позволяла.

– На молоко иди вари манку, баба Катя дала сегодня, ждала у магазина специально чтобы дать сиротинке нашей – сказал вернувшийся Андрей.

– Она не сирота – разозлилась Тонька.

– Да не сирота, а для всех такая, мы же твари Тонь для всех, над ребёнком измываемся, бабка мне сказала, чтобы в сиротский дом её отдали и не мучали, там хотя бы есть будет нормально – тоже злился Андрей.

– А может отдать? – вдруг ляпнула Тоня.

– Я тебе ща отдам, совсем с дуба рухнула? Она дочь мне, я её ждал столько лет! Надо просто собраться и не пить, работать надо и все будет хорошо!

– Надо, вот давай завтра и не будем пить, ты в грузчики пойдёшь, я в уборщицы, за Верой кто-нибудь приглядит пока полы мою – мечтала Тоня.

– Давай, а сейчас по пять капель бахнем чтобы плохо не было, ну ставь кашу варить, она голодная же – подгонял жену Андрей.

Пришёл Санек, опухший и не бритый.

– Есть че? – с порога спросил сосед.

– Нет, сами мучаемся – врали Капитоновы.

– Блин, плохо мне, трясёт меня всего, помру сегодня если никто не нальет – скулил Санек.

– К магазину ходил? Я ходил, молоко купил для Веры, мы тут это… Пить бросаем с завтрашнего дня, может и ты с нами? – предложил Андрей.

– Да я бы с радостью бросил, только как вытерпеть сейчас, мне рюмку или две надо чтобы дожить до завтра.

– Ну нету, брат – снова соврал Андрей.

Ночью Санек умер.

Смерть Санька отрезвила Капитоновых, и нависла над ними камнем вины.

– Ну надо было налить – бубнил Андрей засыпая сидя за столом.

– Надо было, пожадничал, а теперь он умер – рыдала пьяная Тонька.

Сашку похоронил посёлок и бывший завод, скромно, дёшево и без горячего стола. На следующий день после похорон Андрей проснулся трезвым, с желанием что-то изменить в своей жизни, и начал с уборки комнаты. Снова были мешки мусора и пустые бутылки, снова Тоня затеяла большую стирку, боясь перечить мужу.

– Я схожу к Ваське работу спрошу какую-нибудь, Веру покорми – дал наставления глава семьи.

– Хорошо – ответила уставшая Тонька и тут же села на диван, как только закрылась дверь за мужем.

Маленькая Вера играла на полу с куклой без глаза и одежды, которую кто-то из соседей отдал по " доброте душевной", мать смотрела на неё, не испытывая ни капли любви, вспоминая как жила раньше до появления дочери.