Любовь Гайдученко - Театр абсурда

Если люди равнодушны друг к другу, то про животных и говорить нечего. Я, пожив в деревне, вижу, как деревенские обращаются со своими животными, как они их кормят в основном заплесневелым хлебом, или вот, например, в нашем дворе уже 10 лет безвылазно сидит в клетке овчарка. Это же форменное надругательство над животным! Если бы я находилась в Штатах, я бы позвонила в полицию, и у них бы собаку обязательно отобрали, там есть специальные органы, которые следят за тем, чтобы животные жили в нормальных условиях. А тут наверняка всё бесполезно, у нас дети мрут тысячами, старики загибаются пачками (ещё одна новость, которая на фоне сенсационных сообщений о питерском расчленителе и нескольких убийствах. совершенных молодыми парнями, прошла абсолютно незамеченной – про частный дом престарелых, где умерщвляли стариков, имея. видимо, целью, захватить их недвижимость).

А нашим людям на всё на это глубоко плевать. Им интересно только грязное бельё всяких там певцов и певичек, артистов и прочих известных личностей. Вот, например, много тысяч дочитываний тут, в Дзене, получила статейка о Ларисе Долиной, которой под 70, а она, видите ли, жила с молодым парнем. Противен ажиотаж, который возникает, когда начинается массовое враньё в многочисленных статейках, поливающих грязью этих медийных персон (яркий пример, как поливают помоями Лидию Вележеву).

Ну а про наши суды вообще говорить нечего – законы в них и не ночевали. Я это пишу не понаслышке, сталкивалась неоднократно. И стоит ли удивляться тому, что люди не верят никому и друг другу тоже? Что реакция на всё, что у нас происходит, это в основном равнодушие.

В деревне в Тверской области, в которую я попала по несчастью, потеряв отличную новенькую квартиру в Санкт-Петербурге, я видела много людей, живущих практически без гроша. И ничего – жили так годами. Совхоз после перестройки приказал долго жить, всё мало-мальски ценное народ оттуда растащил (в основном, почти всё досталось бывшему директору совхоза чеченцу Абдулле, но и ещё кому-то перепало). Потом высокие государственные умы упразднили много деревенских школ, и оттуда тоже перетаскали всё, что можно было утащить – можно сказать, раскатали эту школу по кирпичику: она была хорошая. добротная, построенная и оснащённая не хуже, чем городские школы.

Недалеко от меня жил забубённый алкаш по прозвищу Гошонок (папа у него был Гоша, мама Гошиха, отсюда и его прозвище, а вообще-то он был Коля Лебедев). Пенсию он не получал – годами не вышел. Мы с моей очень пожилой подругой жили в деревне долго, и всё время наблюдали, как деревенские прекрасно жили без всяких денег. В деревне такое возможно, потому что у всех есть земля и можно посадить огород, ну ещё раньше очень многие держали свиней, коз и даже коров. Потом, правда, от них пришлось избавляться, так как сильно подорожали всяческие корма, и держать животных стало невыгодно.

Так вот этот Гошонок, если бы не был запойным алкоголиком, прекрасно обходился бы без всяких денег, потому что в периоды просвета от своей алкогольной зависимости был вполне хозяйственным мужичком. И много ли ему одному надо было? Вообще-то говоря, по-настоящему ему надо было только выпить, остальное его не интересовало.

Деревенские – они очень практичные, они из каждой мелочи умеют извлекать копеечку. Например, многие молодые парни крадут лес, которого вокруг навалом, и несмотря на запрет на порубку, они его рубят – ведь в такой глуши за ними не уследить. Ну и, понятное дело, продают его довольно дорого местным старушкам, которые по состоянию здоровья не могут поехать в райцентр и выклянчить дрова бесплатно у местной администрации. А тут им эти дрова и распилят, и разрубят, и сложат в поленницу в сарай. А пенсии у старушек довольно приличные, и при своём хозяйстве деньги им особо девать некуда.

Тут жил когда-то даже классный печник, и он мог иметь вообще бешеные деньги – печки-то у всех и требуют ухода и ремонта, но у него была та же беда, что и у Гошонка, пил беспробудно, все деньги пропивал и помер холодной весной, замерзнув в заброшенной избушке.

Даже я, совершенно непрактичный человек, научилась тут выживать, почти не имея денег. С осени я запасаюсь картошкой, которая здесь стоит недорого. Ну что ж поделать, если диабетикам она не рекомендуется в пищу! И ещё в палисадничке растёт шикарная яблоня, яблочки оказались очень вкусными, вот я и ем их всю осень прямо с удовольствием, а ещё пеку из них замечательные плюшки, правда, на сковороде, потому что у меня нет ни газа, ни какой-нибудь электрической духовки. Я ведь жильё снимаю (на что уходит половина той мизерной суммы. которую я имею от нашего щедрого государства, и по сравнению с ценами на аренду в городах это очень по-божески!), и мне нельзя что-то иметь, потому что в любой момент я могу лишиться приюта, моя жизнь уже много лет совершенно нестабильна, и поэтому, когда я не успеваю забрать что-то мной приобретенное с большим трудом для быта, у меня это пропадает, попадая в руки к предприимчивым крестьянам…