Наталья Струтинская - Свод небес

Марфа отвела свой взгляд от мужчины в костюме и вновь обратила свой взор на пеструю мозаику света, игравшую на зеленеющей траве.

Несколько раз Марфа поднимала свой взгляд на посетителя. Его одиночное движение среди затаившего дыхание, замершего некрополя невольно привлекало ее взор. Взгляд ее был не то задумчивый, не то безучастный, однако и он, скользнувший однажды по приблизившейся фигуре мужчины, отметил, что мужчина так же время от времени оглядывается на Марфу. Это показалось Марфе как будто неестественным, словно она, сидящая у высокой стены, в тени тянущихся к солнцу раскидистых ветвей дубов, была невидима миру, хотя сама могла наблюдать за ним.

Решив не поднимать больше своего взгляда на посетителя, чтобы не привлекать к себе ненужного ей внимания, она повернулась на скамейке так, чтобы двигавшаяся фигура его не раздражала ее усыпленного негой разгоряченного дня сознание.

Скоро Марфа забыла о посетителе. Она сидела так, слегка опустив веки и прислушиваясь к узорчатому, смешанному щебетанию мелких птиц, которых не было видно, но которые своим звонким пением наполняли каждую ветку каждого дерева.

Просидев так чуть меньше часа, Марфа решила обойти некрополь. Фамилии на некоторых стертых надгробиях казались ей знакомыми, многие принадлежали известнейшим дворянским семействам. Стоя рядом с такими каменными надгробиями, Марфу посещало странное чувство близости ко всей этой исторической значимости, будто она была знакома со всеми этими людьми, будто видела их, и они видели ее, и исчезали сразу всякие рамки времени и классовые различия – все были едины, и общность этого объемного, пространственного восприятия необыкновенно поражала Марфу и успокаивала одновременно.

Марфа ходила по аллеям некрополя, вчитываясь в фамилии и даты, которые на некоторых плитах почти совсем стерлись, и снова заметила движение, на сей раз совсем рядом, в соседнем ряду склепов и памятников. Все тот же мужчина в деловом костюме, но теперь Марфа отчетливо могла рассмотреть его лицо, круглое, внимательное, глаза, какие-то особенно темные, и морщинки у самых уголков губ. Мужчина на сей раз не скрывал своего заинтересованного взгляда, не бросая больше украдкой коротких взглядов, а открыто рассматривая Марфу, будто интересуясь всяким изменением выражения ее лица.

Когда аллеи, по которым они шли, пересеклись, Марфа обернула свое лицо к мужчине и встретила его расположенный, проницательный взгляд.

– Нигде не думается лучше, чем в окружении уже постигших истину мироздания умов предков, не правда ли? – сказал он голосом мягким и исполненным любезности.

Марфа только широко улыбнулась на эти слова незнакомца, сочтя его внимание к себе обременительным, а покой и безмятежность, овладевшие ею, нарушенными. Марфе всегда требовалось время, чтобы найтись с ответом, и зачастую она не утруждала себя этим неудобным поиском нужных фраз и просто улыбалась своей обаятельной улыбкой, при которой ямочки на ее круглых щеках и глаза были особенно хороши. В любое другое время это свойство ее улыбки явилось бы ответом на случайную реплику, брошенную добродушно или же неуместно, однако незнакомца, видимо, не удовлетворил такой ответ, и он продолжил, делая короткий шаг вслед за Марфой:

– Вы в первый раз здесь? – услышала Марфа чуть позади себя все тот же вежливый голос.

– Да. Я зашла сюда случайно, – с неохотой ответила она, однако улыбка ее при этом была все так же ласкова и приветлива, отчего мужчина в костюме воспринял неразговорчивость Марфы за проявление скромности.

– Вы знаете, что именно здесь похоронена княгиня Кац…я? – назвал фамилию известного княжеского рода незнакомец.

И на эту его реплику Марфа улыбнулась, отрицательно покачав головой и подумав вдруг о матери: что бы она сказала, будь она рядом? Как следует правильно отвечать? И почему вдруг ей непременно нужно задавать все эти вопросы? В голове Марфы промелькнула мысль, недовольством отозвавшаяся в ее душе: она ушла от суматохи города, от толпы, ища уединения. Так надо ли говорить с человеком, когда он ходит вот так один? Должно быть, если он захочет с кем-то завести беседу, то пойдет к людям.

Однако незнакомец теперь не отставал ни на шаг, следуя рядом с Марфой и рассказывая ей историю как самого храма, так и некрополя, где покоились большей частью купцы, князья и тайные советники.

Незнакомцем оказался архитектор Филипп Катрич, хорошо сложенный, без особенной привлекательности лица, довольно сдержанный, обходительный молодой мужчина тридцати лет. Катрич показался Марфе довольно взрослым, уже полноценным мужчиной, и его любезное и участливое к ней внимание несколько пугало ее. Однако она поддалась его настойчивому стремлению поделиться с нею своими знаниями и различными незатейливыми историями, так что позволила ему сводить себя как к могиле княгини Кац…й, так и завести себя в сам главный собор, в котором рабочие как раз укладывали гранитные плиты пола.