Ольга, Ольга… Зачем ты любишь меня? Почему на всё согласна? Почему ты, а не другая?.. Ольга, Ольга…
Но пока я с тобой. Мне одиноко и плохо. Память тревожит. Ты не успокоишь, не поможешь забыть… Но в тебе я вижу себя. И я не хочу сделать тебе больно – я знаю, как это…
***
Вечер. В комнате темно. Только свет уличных фонарей. Ольга сидит, скрестив по-турецки ноги. Очень прямо. Я же говорил – фитнес-инструктор. А тут ещё узнал – мастер спорта по художественной гимнастике. Курит. Легкая улыбка. Длинные волосы укрывают её тело. Распадаются на груди. Она красива. Свободной рукой скользит по мне… Мы оба отдыхаем. Несколько минут пустоты и спокойствия. Я опустошен…
Совсем недавно, сжимая её до боли, выкручивая руки, вцепившись в её волосы, парализуя её движения, подчиняя её, властвуя над нею, только не разрывая её зубами… слыша её благодарные стоны… я готов был кричать… Где ты, любимая?! С кем?! Кому принадлежишь?! Шепчешь бесстыдные и нежные слова?!
Ольга рвалась из под меня… просила… умирала… А я умирал от отчаяния. И чем страшнее мне было, чем яснее я видел любимую с другим… тем больше я отдавал Ольге, и она верила мне…
И вот это безумие кончилось. Мне никак. Мне всё равно. Мысли ненадолго отпускают…
Ольга продолжает гладить меня. Берет мою руку. Целует. Это всегда смущает. Я не заслуживаю такой любви.
– Хочу сказать тебе одну вещь.
Я смотрю на неё. Что на этот раз?! Дважды после таких слов она объявила, что хочет расстаться со мной. Один раз – что хочет вернуться на родину, в Грозный. Один раз – что мне нужно уехать отсюда, этот город не для меня. Я не понял – почему? Интересно, что будет на это раз?
Оказывается, выходит замуж. Через две недели. Мы с ней больше не увидимся. Разве что где-нибудь случайно.
– Скажи, ты ничего не сделаешь с собой?
Весь это год Ольга живет в какой то иллюзии, что я люблю её. Просто боюсь признаться. Наверное, я хороший актер. Или просто выучился, как себя надо вести с женщинами?.. И то и другое – грустно…
Я смотрю ей в глаза. В темноте их выражения не понять. Наверное, это действительно наша последняя встреча. Прислушиваюсь к себе… Что-то шевелится, но ощущения потери нет. Она не была моей женщиной.
Ольга ждет.
– Ничего не сделаешь?! Обещай!!!
Она ждет моих слов. Моих последних и самых важных слов. Они подведут черту. Они запомнятся. Их будет вспоминать в минуты отчаяния, пытаясь разобраться, кем она была для меня… Ищу что-то, что смогу произнести искренне. В чем не солгу. Что даст ей тепло. Успокоит на время… Кажется, нахожу.
– Давай иногда знать о себе. Я всегда буду рад тебя слышать. Буду ждать твоих звонков.
Она долго смотрит на меня. Закуривает вновь.
– Захочешь – позвонишь сам. А я не буду. А знаешь, почему?
Я примерно знаю. Догадываюсь. И слышать это мне совсем не хочется. Но сегодня я должен найти в себе силы и выслушать её.
– Я хочу забыть тебя. Я устала. Устала ждать твоих слов. Устала от твоих исчезновений. Появлений. От твоей нежности в постели и холода во всем остальном. От твоего пренебрежения. Вечной иронии. Я хочу забыть тебя. А сам ты не отпускаешь… Тебе не нужна моя любовь. Тогда пусть её получит тот, кто мне ответит… будет заботиться обо мне…
Очень много пафоса. Но главное я услышал. И почувствовал.
Круг замкнулся. Произнесенные тобой слова пролетели через всю Вселенную и настигли тебя сзади. Тебя ударили. Ты хлестнул другого. Круги на воде достигли берега и пошли обратно. Ты добился своего – отомстил. И боль, которую ты посеял, будет теперь передаваться от одного к другому. Ты доволен?!
Выхожу на улицу. Легкий мороз. Люблю такую погоду. Сухой асфальт. Четкий звук шагов… Ольга долго не закрывает дверь. Лифт поднимается очень медленно. Она смотрит на меня, я – в пол.
– Не пропадай, – сказал я, заходя в него. Но как же мне всё безразлично…
Всё в этой жизни одинаково. Мы только думаем, что какие-то особенные…
Любимая поцеловала в щеку. Перешла дорогу, глядя то влево, то вправо. Я любовался её фигурой… Иногда она звонит… Я так этого жду… Всегда…
Ольга… будь счастлива… я позвоню тебе… обязательно…
… моей дорогой дочке посвящаю…
… будь счастлива, Николе… ☺
Жил-был стул. Это был не какой-нибудь современный навороченный аппарат с двадцатью функциями, меняющий положение спинки, жесткость сидения, оборудованный вентиляцией, обшитый страусиной кожей.
Нет, это был обычный старый стул. Не настолько старый, чтобы считаться лонгселлером и молиться на него. Не настолько красивый, чтобы восхищаться изяществом его линий, тонкостью резьбы и мельчайшего рисунка батистовой обивки… Да и сделан он был отнюдь не Михаилом Тонетом, а лет семьдесят назад на мебельной фабрике, которая, должно быть, давным-давно закрылась.
Читать дальше