Людмила Лаврова - Все будет хорошо!

– И?

– А потом появилась Катя. И я стал дружить с ней. А Полина мне не разонравилась…

– Проблема.

– Еще какая!

– Так ты из-за этого, герой, стекла бил и вытворял что попало?

– Да… Нет… Я не знаю! Окси, ну хоть ты меня пойми!

– Да я пытаюсь, только пока слабо выходит! Понравиться хотел? Поэтому клоуном работал?

Матвей вздохнул.

– Так, с этим разобрались. А почему такой мрачный ходишь? Любовь – это прекрасно! А дамы-то твои взаимностью отвечали?

– Да лучше был не отвечали! – Матвей еще раз сердито пнул стул.

– Мебель не ломай! Что так?

– Они обе, Окси, понимаешь? Я им обоим нравлюсь.

– Обеим.

– Что?

– Обеим надо говорить. Так ты из-за этого злой и нервный?

– Нет…

– А что тогда?

– А ты маме не скажешь?

– Ну, знаешь! Смотря что! Если ты мне скажешь, что куришь за углом, то подумаю и скорее всего не скажу, сама всыплю, а если то, что ты решил ограбить банк – скажу, конечно, но опять же сначала сама накостыляю.

– Это вообще не про меня.

– А про кого?

– Про папу.

Оксана нахмурилась и оглянулась. Юля гремела посудой на кухне.

– А что с папой, Матвей? Хотя… Погоди, дай я догадаюсь. Ты меня поэтому про гарем спрашивал?

– Ага. – Матвей вздохнул.

– И сколько их у него?

– Трое.

Оксана поперхнулась чаем и отставила кружку.

– А откуда ты знаешь?

– Они приходили. И что-то готовили, убирали, гладили ему рубашки. И, знаешь, что?

– Что?

– Они точно думали, что больше никого нет.

– Ну еще бы! – Оксана почесала макушку и вдруг рассмеялась.

– Ты чего?

– Папка у тебя знатный!

– В смысле?

– В смысле – выводы делай!

– Я и делаю…

– Поэтому так мечешься со своими барышнями?

– Да. Я думаю, что так нечестно. По отношению к ним нечестно. Они же тоже друг про друга не знают.

– И упаси тебя, если узнают! – Оксана обняла Матвея и чмокнула в макушку. – Тогда достанется тебе по полной программе. Нет страшнее обманутой женщины, Матвей! Поэтому или бросай обеих, или выбирай одну. Понял?

– Да я-то понял. Сложно это только.

– Ну, а как ты хотел? В любви просто не бывает, друг мой! Слушай, а почему ты маме ничего не рассказывал?

– Папа просил.

– Зачем?

– Сказал, что помириться хочет. Окси, я не хочу, чтобы они мирились.

– О, как! Почему?

– Потому, что мама станет четвертой…

Оксана крепче прижала к себе мальчишку.

– Знаешь, я думаю, что мама имеет право знать. Хочешь, я с ней поговорю?

– Да. – Матвей облегченно выдохнул и уткнулся носом в шею Оксаны. – А ты думаешь, ей уже можно?

– Что?

– Ну, нервничать?

– А кто сказал, что она будет нервничать? – Оксана забарахталась, пытаясь встать с дивана. – Это ж надо столько жрать?! Все природа виновата! На воздухе всегда так! Как не в себя… Уф! – она встала, потянулась и подмигнула Матвею. – Не переживай, все будет в лучшем виде!

– Ты меня пугаешь! – Матвей тоже поднялся и, поманив за собой Грея, ушел в сад.

Оксана поразмыслила и решила отложить разговор. Зачем портить такой хороший день?

Вечером они распаренные и довольные сидели на веранде и пили чай. Матвей давно спал набегавшись. Грей лежал у ног Юли, положив морду на ее тапочку и время от времени поднимал голову, прислушиваясь к тому, что происходило на участке.

– Вот такие дела, Юль. Поэтому Матвей тебе ничего и не рассказывал.

– Бедный! И все это время думал ходил.

– Ничего, пусть к жизни взрослой привыкает. – Оксана протянула кружку Юле. – Плесни мне горяченького. Слушай, а ты сама что думала? Мириться или нет?

– Не знаю, Оксан. Скорее нет, чем да. Я понимаю, что Матвею отец нужен. Но, жить с Мишей только ради ребенка… Оксан, не смогу.

– Да и не надо! Какой смысл, если тебя будет каждый раз с души воротить от его похождений? Или Матвею будет так лучше? А то, что он все это будет видеть? Не, ну я тебя умной считала!

– Спасибо! – Юля невольно рассмеялась.

Грей вдруг поднял голову и прислушался.

– Что там? – Юля повернулась, пытаясь понять на кого ворчит собака. – Тихо!

Пес замолчал и в тишине они вдруг услышали чьи-то тяжелые шаги. Причем, ходил этот кто-то в доме.

– Мама… – пискнула Юля и побледнела. С того места, где она сидела, ей была видна открытая дверь в комнату, где спал Матвей и он сам, раскинувшийся на кровати.

Оксана тихо встала со стула и вытряхнула из массивной вазы на тонкой ножке конфеты. Покрепче ухватив ее, она включила фонарик на телефоне и отвесила пинка Грею:

– Тоже мне, защитник! – прошипела она. – Такой здоровый, а толку никакого! Фас!