Марго Эрванд - Соблазны Одиночества

– Не волнуйся, иногда можно, – заверила его Норма.

Майк улыбнулся ей в ответ, сделав глоток из своего бокала. Она чувствовала на себе его цепкий взгляд, подмечающий все то, что она хотела бы от него скрыть: усталость – время тянулось мучительно долго, а желанное облегчение все не наступало, – боль, изводившую ее уже вторые сутки подряд, но прежде всего, страх, который внушала ей мысль о том, что она может стать обузой для детей.

– Ну давай, рассказывай! – скомандовал Майк, похлопав ее по руке. – Только правду.

– Хочешь сказать, что я когда-то тебя обманывала?

– Нет, и ни к чему начинать эту порочную практику. Когда ты была последний раз у врача?

– У меня все хорошо, – продолжала упорствовать Норма, натянуто улыбаясь. Чашка кофе в руке казалась непомерно тяжелой, отчего она начала испытывать дискомфорт в локте. Она пожалела, что села так далеко от подлокотника, а до журнального столика бессмысленно даже пытаться дотянуться. Колено ныло все сильней.

– Рад слышать, и все же когда ты была у врача? – не сдавался Майк, протягивая ей руку. – Давай я подержу, пусть немного остынет.

Он взял у нее из рук кружку и поставил ее на стол. Норма проследила за ним, понимая, что игра окончена: ей его не обмануть, не стоит и пытаться. Она поджала губы, встретившись с его мягким взглядом. Норма чувствовала, как защипало в глазах, но ничего уже не могла с этим поделать.

– Мам, ну ты чего, не плачь, я же с тобой, – начал Майк, присаживаясь рядом с ней на диван. Он обнял ее за плечо и осторожно привлек к себе. – Все будет хорошо, не волнуйся.

– А если нет? Что, если я не смогу ходить? Зачем мне такая жизнь?

– Не говори глупости, все будет хорошо, я тебе обещаю.

***

Ронда сидела в своей погруженной в полумрак гостиной. Через тонкую ткань занавески в комнату проникал свет прожекторов ночного Сан-Франциско. Она жила на двадцатом этаже, но даже на такой высоте слышала, как внизу бурлит жизнь мегаполиса. Во многом благодаря потрясающему виду на залив из окна спальни и гостиной они с Питером остановили свой выбор на этой квартире. Но по-настоящему наслаждались этой красотой, пожалуй, только в день подписания договора долгосрочной аренды. После жизнь потекла привычным суетным руслом, и времени на созерцание уже не оставалось.

Ронда залпом осушила свой бокал. Горькая водка обожгла горло, и у нее даже перехватило дыхание. Громко выдохнув, она встала с кресла и подошла к окну, скользнув рукой по шелковистой ткани портер бирюзового цвета. Она уткнулась лбом в стекло, вглядываясь в мерцающую мглу залива. Где-то там вдали расположен Алькатрас, в прошлом – тюрьма для особо опасных преступников, а ныне музей, настоящий магнит для туристов. Удивительно, но год назад, когда она вернулась в родной Сан-Франциско из Лос-Анджелеса, экскурсия в тюрьму-музей на пароме оказалась первой в списке достопримечательностей, с которыми ей хотелось познакомить Питера. Они провели на острове не меньше двух часов, большую часть из которых стояли на смотровой площадке, любуясь потрясающим видом на город.

– А ведь у нас могло все получиться, – протянула она, плотно сжав губы.

Но ответом в голове прозвучало колкое замечание Питера: «Я устал. Я хочу нормальную жену, а не светскую львицу, не ходячую рекламу бутиков Родео-драйв, понимаешь?»

Ронда подошла к столу и, налив себе новую порцию водки, вернулась в кресло. На журнальном столике стояли два шарообразных деревянных подсвечника. Она привезла их из поездки на Гавайи больше пяти лет назад. Это был тяжелый период в ее жизни: она поняла, что выросла из формата печатного издания, сдерживающего ее карьерный рост. Тогда, громко хлопнув дверью, она была уверена, что профессиональные регалии и безупречная репутация помогут ей устроиться на новую работу, но на деле это оказалось не так. Три месяца она рассылала свое резюме по всем теле- и радиокомпаниям, но телефон продолжал молчать. Поездка на Гавайи стала для нее спасением, бегством от реальности. За две недели вдали от городской суеты и карьерной гонки она смогла не просто отдохнуть, но даже обзавестись нужными связями. В отеле она познакомилась с Джимом Беннеттом, руководителем одного из ведущих телеканалов страны. Так Ронда получила не только желанную работу, но и встретила хорошего друга.

Воспоминание о Джиме неприятно резанули по памяти. Сегодня он официально разрешил пронырливому Алану Пэрри присоединиться к ней в освещении дела Каролины Говард. Это было их с Джоном дело, а теперь в нем появился кто-то посторонний.