Александр Максимов - Мои сибирские дедушки

На пороге дома появился дедушка Яри. Прищурившись от лучей утреннего солнца, он наблюдал за неожиданными гостями.

Из кабины грузовика выпрыгнул офицер и, открыв жёлтый портфель, стал перебирать в нём папки. Наконец, найдя нужную, офицер достал её и направился к Мирье. Первой мыслью у неё пронеслось: а не случилось ли что с её мужем?

– Вы Мирья Коскинен? – спросил офицер.

– Да, я, – испуганно ответила девушка.

– Вы слышали о решении правительства отправлять русских военнопленных на работу в народное хозяйство?

– Нет.

– В любом случае, помощь в вашем хозяйстве не помешает. Мы направляем помощников в большие семьи, у которых мужья или другие кормильцы на фронте, – сказал офицер.

Открыв папку, он достал из нагрудного кармана самопишущую ручку и протянул её ничего не понимающей Мирье.

– Но как это возможно? Они же наши враги! – попятилась назад Мирья. – На мне двое ребятишек да старик.

– Не бойтесь, – успокоил её офицер. – Все военнопленные хорошо зарекомендовали себя и не опасны. Вот, ознакомьтесь с документом и распишитесь.

Мирья механически прочитала текст. Хотя и не поняв полностью смысла официального документа, написала в конце страницы своё имя.

– И вот здесь, – сказал офицер, переворачивая страницу.

Закончив с формальностями, офицер спрятал бумагу в папку и, повернувшись к машине, подал знак. Из кузова спрыгнул на землю один из мужчин и подошёл к офицеру.

– Это Николай Смирнов, – представил незнакомца офицер. – Он остается здесь и будет у вас работать.

Мирья поймала любопытный взгляд Николая и покраснела.

– Да не бойтесь вы его. Мы отобрали тех, кто отличился в лагере трудолюбием и примерной дисциплиной. Раз в неделю я буду приезжать к вам, чтобы убедиться, что всё в порядке.

– А если не в порядке? – спросила Мирья.

– Тогда, если от вас поступит хоть малейшая жалоба, мы вернём его в лагерь, а на его место пришлём другого.

– Но он хоть по-фински говорит? – робко спросила Мирья.

– Нет.

– Как же мы будем с ним понимать друг друга?

– Для того чтобы работать, знание языка не нужно! – сухо ответил офицер. – А теперь, извините, я спешу! Мне ещё других развести нужно, – показал он на ожидающих в кузове трёх человек.

Закрыв портфель, офицер заспешил к грузовику.

Когда машина уехала, Мирья некоторое время не знала, что делать. Николай терпеливо стоял посреди двора и ждал указаний от новых хозяев. Дед Яри, попыхивая на крыльце трубкой, злобно смотрел на русского.

– Ну что, рюсся 1 1 Ryssä – унизительное финское прозвище русских. , довоевался? Будешь теперь пахать за все Советы!

– Дедушка, не надо так, – осторожно попросила Мирья.

– А как? Может, мне ему ещё в ноги поклониться? Дай ему самую тяжёлую работу!

– Подожди, дедушка, пусть он немного осмотрится, – сказала Мирья и бросила взгляд на исхудавшую фигуру русского.

Николай продолжал стоять посреди двора, тщетно пытаясь понять смысл слов старика и девушки.

– Есть хочешь? – спросила его Мирья, изображая поднесённую ко рту ложку.

– Ещё чего! – возмутился Яри. – Не заработал он пока на еду!

Мирья, не слушая дедушку, ушла в дом и вскоре вернулась с двумя варёными картофелинами и стеблем зеленого лука. Она показала Николаю на лавку, чтобы он сел, и протянула ему скромную закуску.

– Поешь, потом пойдёшь на работу.

Николай, без слов понявший, что картофелины предназначены ему, не чистя кожуры, набросился на них. Не прошло и минуты, как на его коленях от картофелин остались только крошки. Аккуратно собрав, он направил их в рот.

– Теперь нужно работать! – сказала Мирья, показывая знаками, что косит траву.

Николай понимающе кивнул головой. Мирья вынесла из сарая косу и каменный брусок. А потом показала знаками, чтобы русский следовал за ней.

Сразу за усадьбой начиналось большое поле, которое заканчивалось у леса. Правым боком поле выходило на озеро.

Николай взял косу и провёл по ней большим пальцем. Одобрительно хмыкнув, сбросил гимнастерку и сделал первый взмах. Сразу видно, что это было ему не в новинку. Руки помнили движения и соскучились по мирной работе. Трава ложилась ровными валками на поле. Увидев, что дело ладится, Мирья повернулась и пошла к детям. А старик Яри немного понаблюдал с крыльца за работой русского, выбил остатки табака из трубки и ушёл в дом.

Вскоре стало припекать поднявшееся солнце, становилось жарко. Да и переросшая трава оказалась тяжёлой для косьбы: косу то и дело приходилось подтачивать. В очередной раз, чертыхаясь, Николай достал из кармана широких солдатских штанов брусок, стал править косу. Проведя несколько раз бруском по лезвию косы, положил его обратно в карман. Убедившись, что она хорошо заточена, воткнул черенок в землю и направился к озеру.