Ирина Жгурова - ХХ век в судьбах

Впервые она знакомилась с правилами этикета, которые иногда удивляли. Наступила даме на ногу, извинилась, а та ей ответила: «Пожалуйста!». Нюра задумалась – неужели можно ещё наступать… В игре в фанты, ей попался вопрос: «Кто ваш идеал?». Незнакомое слово смутило Нюрочку, и дамочки, смеясь, подсказали имя мужа. Флирты скромнице были не понятны и не по душе.

Валентин о работе ей не рассказывал, но, видно, не всё было так просто – погиб в тридцать девятом. Анна переехала к родным в Казахстан и устроилась работать буфетчицей. Закрывала дочку Лилю одну дома, оставляя еду. Нелегко было переживать тяжёлые военные годы.

Молодая вдова была хороша собой, и через некоторое время уступила ухаживаниям командированного из Ленинграда однофамильца – инженера Александра, с которым познакомилась в рудоуправлении рабочего посёлка Кавак. Хорошенькая заведующая буфетом приглянулась интеллигентному холостяку, потерявшему в блокаду семью. Александр Геннадьевич стал хорошим отцом подрастающей Лиле и нежно любил жену. Анна понимала, что судьба ей подарила доброе счастье. По тем временам семья считалась обеспеченной.

Все невзгоды быта они делили с друзьями – интернациональной семейной парой: высокий татарин Григорий работал буровым мастером, а русская девушка Маруся – в геологоразведке.

Мужских рук после войны не хватало, женщины работали на тяжёлых работах.

Юная Маша сбежала от родителей к любимому, который был намного старше. Две семьи поселились в палатке, которую посередине разделило висящее одеяло. В одной половине расположились Гриша и Маруся, в другой – Саша и Нюра с повзрослевшей дочкой Лилей.

С ними жила овчарка Лорка, как член семьи. Еду готовили по очереди на керосинке – электричество не было проведено; в свободные дни женщины занимались хозяйством и вышивали.

Работы Аннушки были настолько хороши, что она принимала заказы на вышитые картины, ковры, скатерти, украшение блузок. Близкие её звали Нюрочкой, а остальные обращались только по имени и отчеству.

Саша и Гриша в застольях вспоминали военные годы. Гриша рассказывал о том, как получил орден Красной звезды за разведоперацию, в которой он со здоровенным украинцем Семёном перешли линию фронта и забежали во вражеский блиндаж. Гриша прикрывал собой однополчанина и отстреливался, а хохол взвалил фашистского офицера себе на спину и побежал к своим. Семен прибыл в штаб первым, сведения у доставленного «языка» оказались ценными. Семён получил звание Героя Советского Союза, а Гриша – лишь орден Красной звезды.

…Спустя десятилетия в конце жизни Гриша поведал со слезами, как его часть на лошадях вошла в разрушенную белорусскую деревушку, почти безлюдную. Один хлопец, увидев солдат, побежал, но Гриша на коне догнал мальчика, и тот остановился: «Ой, наши…» и показал место, где в колодце фашисты утопили детей. Видавшие виды советские солдаты были потрясены жестокостью врага, когда вытащили двадцать семь маленьких тел.

*** Рудник находился далеко от центра, и один раз в полгода приезжала сотрудница загса для регистрации браков и родившихся детей. Осенью 1948-го года, пока мужчины были на работе, Нюрочка и Маруся оформили регистрацию без женихов и свидетелей.

Вечером со смехом сообщили своим благоверным, что теперь они зарегистрированы.

Новоиспечённые законные мужья опешили: «Хорошенькое дело! А вы нас спросили?» Пошутили, посмеялись и вчетвером отметили две свадьбы за «богатым» столом – квашеная капуста, жареная картошка, скромная поллитровка. Намного позже пары получили земельные участки и стали строить свои дома.

Саша на увидел конца строительства – погиб на работе.

Спустя годы внуки Анны и дети Марии росли вместе, как родные. Анна Ивановна стала для всех лучшей бабушкой, прочитала много книг, научилась играть на фортепиано, водила внуков в театры.

В 50-е года вышитые картины Анны Ивановны принимали на все городские выставки. Каждое её произведение искусства имело свою историю.

На вышитом крестом полотне «У фонтана» увлечены гармонией жизни три женщины и маленький ребёнок. Замерло чудное мгновение. Старшая хозяйка поправила цветочный венок на фонтане-льве; барышня в нарядном платье с кринолином подставила чашу, струя воды из пасти царя зверей лилась через край и стекала по ступеням. Роскошная юбка величавой дамы тяжёлыми бархатными складками заняла четверть картины. Её красивые руки нежно удерживали на коленях малыша, а тот стремился поддержать цветочный венок. Идиллия беседы проходила под сенью ветвистого дерева на фоне старинного замка.