Дара Преображенская - Радость блаженства

Мою младшую сестру зовут Лакшмидеви, недавно ей исполнилось семь лет. По нашим традициям, когда рождается человек, то его называют в честь какого-нибудь божества. Мы верим, что в таком случае божество станет покровительствовать этому человеку.

Сестру назвали именем богини Лакшми. Эта богиня являлась одной из многочисленных супруг юного Кришны и отличалась красотой и великодушием.

Моя мать Чандрадеви Бхатти получила своё имя в честь бога Луны Чандры. По нашим поверьям бог Чандра является прародителем человечества, и от него зависит спелость плодов.

Быть может, обычному европейцу подобный обычай покажется диким, однако иногда даже жителей Америки, Европы или Англии называют в честь какого-нибудь христианского святого в помощь младенцу.

…Гости располагались за длинными столами, уставленными свадебными угощениями. Чего здесь только не было! Огромные блюда были до верху наполнены рисом с куркумой и орешками кешью, далом, бараниной с кокосами и морем сладостей: рахат-лукумом, халвой, ладду, пачоли, щербетом. Здесь же стояли вазы с фруктами, которые быстро разбирались детьми.

Слуги накладывали в пиалы соусы с мясом и рис и разносили угощение по гостям.

В то время, как между гостями велись разговоры, слышался смех, я незаметно прокралась в комнату Лакшми. Дело в том, что моя младшая сестра очень любила танцы. Она просила Вему играть ей на тарелочках, а сама тренировалась перед большим зеркалом, подражая движениям танцовщиц.

Всё это делалось тайно, потому что мои родители были категорически против того, чтобы Лакшми обучалась в профессиональной школе танцев, считая подобное занятие для девушки из уважаемого семейства низкими и недостойным.

Я удобно устроилась на ковре и внимательно наблюдала за танцем Лакшми. Вему от неожиданности прервал игру, но Лашкми сделала ему знак продолжать, она привыкла к моему присутствию, так как Лакшми знала, что я ничего никому не скажу.

Мне нравилось, как танцевала Лакшми, потому что во-первых, у неё здорово получалось, а во-вторых, она так была похожа на маленькую богиню Лакшми, танцующую на небесах. Ведь для нас боги – это не просто какие-то безликие силы, распоряжающиеся судьбами смертных людей, мы наделяем их характерами, индивидуальностью и магическими силами.

Её улыбка напоминала мне очаровательную улыбку Радхи – вечной подруги проказника Кришны.

Я не заметила, как мои руки начали двигаться в такт игры Вему, и я едва не усидела на месте, не сорвавшись с него и не присоединившись к ритмичному танцу Лакшми.

– Тише, Вему! Вы ничего не слышите?

Я приложила палец к губам, а Вему перестал играть. В комнате Лакшми стало тихо.

– Что случилось? – спросила напуганная не меньше меня Лакшми.

– Кажется, я слышала какой-то шорох там, в углу, за шторами. Неужели, это мыши?

Лакшми беспомощно пожала плечами.

– Шачи, я очень боюсь мышей, – сказала моя сестра. Я видела, как побледнело её лицо.

– Тогда их нужно просто прогнать.

Я отдёрнула штору, и все трое мы увидели притаившегося Ананда. Он уплетал щербет и одновременно наблюдал за тем, что происходило в комнате Лакшми. Его голову украшала оранжевая чалма, а за поясом Ананада выставлялся деревянный игрушечный меч, и вообще, мой младший брат всегда хотел стать кшатрием, как прославленный воин Арджуна.

– Ананд! Ты что здесь делаешь? Почему ты не в гостиной за праздничным столом? – спросила я.

Ананд дожевал свой щербет и нахмурился:

– Так вот чем вы занимаетесь! Я всё видел и обо всём расскажу Амине. Она обязательно накажет Лакшми.

– А ты знаешь о том, что нехорошо подслушивать и подсматривать?

Вместо ответа Ананд противно захохотал, и у меня возникло желание ударить его.

– Я всё расскажу! Всё расскажу!

– Ну тогда держись!

Я вынудила Ананда выбраться из-за штор и погналась за ним. Ананд принялся удирать от меня подобно урагану, но он был толстым и тучным, поэтому мне не составило труда догнать его и надрать ему уши, если бы не….

Если бы моя рука случайно не задела стоявшую в проходе вазу. Она была сделана из белого китайского фарфора, на ней были изображены корабли адмирала Чжэн Хэ – владыки морей, посетившего Индию в 15 веке. Эту вазу моему отцу подарил китайский посол Юнь-Ли, когда путешествовал по Индии.

Ваза пошатнулась, упала на пол и вдребезги разбилась. Мне оставалось только с ужасом посмотреть на жалкие осколки – всё, что осталось от былой роскоши нашего соседа Китая.