Светлана Гершанова - За свой счет

Симпатичный молодой человек в иностранной комиссии Союза писателей недоумённо разводит руками:

– Мы подали большой список, всех повычёркивали, вас почему-то оставили.

– Я ведь переводила болгарских поэтов.

На каждом вечере представляют делегацию Союза писателей – секретарь Союза, ещё секретарь, председатель Бюро пропаганды Белоруссии, главный редактор журнала из Армении, ещё один главный редактор и поэтесса.

По законам жанра в сборных концертах самых известных исполнителей оставляют на заключение, на коду, как говорят музыканты.

По законам бюрократии я должна была выступать последней. Болгары думали, по-моему, что меня приберегают на коду…

Но Израиль… Совершенно неведомая страна, отзывающаяся голосом крови – сквозь русские сказки, Пушкина, всю русскую классику, русское образование, воспитание, окружение…

Я жила предвкушением счастья. Иногда я говорила себе – всё ещё может поломаться, такое тоже случалось не раз. Вдруг проснусь – и это окажется обыкновенным мыльным пузырём.

Но тут позвонил из Израиля известный питерский поэт. Я и не знала, что он уехал, песни его продолжали звучать у нас.

Звонок из Израиля! Какое счастье! Он организует мои гастроли!

– Вы хотите приехать с мужем? Но поездка будет практически за ваш счёт. Выступления перед недавними иммигрантами, люди небогатые.

– Неважно, я заработаю! Я давно хотела, даже мечтать не могла…

– Погодите, это всё эмоции. Вот если вы привезёте свои книжки, их купят охотно, и вы оправдаете поездку.

– Правда? Спасибо!

– Издадите в России? Можно и здесь, оплатите в долларах.

Долларов я тогда в глаза не видела, первый мне подарил старший Витин сын в девяносто шестом. Нет, надо издавать дома и платить рублями.

Я села за телефон, кредит у меня в Москве был пока.

Шёл ноябрь, а гастроли начинались первого февраля – сроки жёсткие, но выполнимые, как мне объяснили знающие люди.

Я снова села за телефон – у кого, у кого есть знакомый издатель, чтобы дёшево, быстро и качественно? Звучало, как реклама, но ведь нужно было именно качественно и быстро и как можно дешевле. Бывшие государственные издательства отпали сразу – мне объяснили, что у них большие накладные расходы.

Мы тогда продавали книги от Большого издательства. Как всегда, о моих проблемах и перспективах знали все окружающие. Сколько раз Витя говорил мне, что нельзя быть такой дурочкой!

С издателем меня познакомил Валера, один из редакторов. Им оказался парень лет тридцати – тридцати пяти, полноватый, вальяжный, симпатичный. Он был сама вежливость и предупредительность.

– Сможете к первому февраля?

– Какие вопросы! Книгу в типографии печатают в два дня. Ещё и раньше отпечатаем, может, к Новому году.

– Это было бы слишком хорошо. Но понимаете, Толя, – можно, я вас так буду называть? – книжку я буду продавать за границей, мне нужно мировое качество. Я могу дать вам свою последнюю книжку как образец. Она вышла в «Советском писателе». Сможете её повторить? Точно такой формат, и шрифт, и бумагу на обложку. И чтобы обе книжки были похожи – сможете?

– Какие вопросы! Делать будут профессионалы. Вы отдаёте рукопись – и больше никаких хлопот. Я продаю бумагу и бумагой же расплачиваюсь с издательством за работу. Я вам покажу образцы. А шрифт, формат – какие проблемы?

Я была на седьмом небе, дурочка. У меня выйдут книжки! Сразу две, похожие, как близнецы, сладко пахнущие типографской краской! Несколько лет у меня не было книг, я могла только читать свои стихи людям, как будто письменности ещё нет, во всяком случае, книгопечатания.

Я всё же привела мужа почитать договор – он у меня буквоед и дока. Но такая была эйфория! Свой человек, лишние формальности – зачем! Дописала я всё же, что все права на издание оставляю за собой, на допечатку тиража и т. д. Один мой друг, прозаик, твердил мне:

– Издай пробный тираж. У тебя золотое перо и блестящая проза! Тебе сразу же закажут массовый тираж. Возьмёшь кредит и…

Так хочется верить, когда тебе говорят приятные вещи. Я и поверила и пересказала издателю. Он загорелся:

– Конечно! Мы всё быстро! По высшему классу!

– А почему в договоре стоит первое марта, а не первое февраля?

– Ну надо же иметь хоть каплю доверия! – сказал издатель.

– Это простая формальность! – сказал муж.

И я отступила, дурочка…

Двадцать пять процентов я заплатила при заключении договоров.

– Остальные – не позже двадцатого декабря. Вы понимаете, я всё должен оплатить сейчас, с нового года будет в два раза дороже.