Ирина Ярич - Виноградная лоза

Ариеннис старалась быть дружелюбной и ласковой со многими, кто мог иметь хоть какое-то отношение к Мандане, включая слуг и рабов. Женщина понимала, что одной ей будет трудно, поэтому всеми возможными средствами заполучала сторонников и сочувствующих дочери. Ни в коей мере не затевала склок и никогда ни к кому не придиралась, так как знала – это наивернейший способ множить явных и скрытых врагов. Последние опаснее первых во много раз. При случае слуг и рабов одаривала тканями, бывшими своими нарядами, мелкими, но многозначащими для неимущего люда подарками. И со временем Ариеннис обзавелась немалым количеством «ушей и глаз», которые следили и передавали ей сведения, касающиеся настроения супруга, доводили до неё услышанные слова шаха по отношению к дочери. То есть Ариеннис была в курсе всего, что происходило на половине её супруга, что делалось в крепости, в городе и даже во время походов, если в них принимал участие Иштувегу. Таким образом, контролировала ситуацию и могла обезопасить существование горячо любимой дочери.

Выбор жениха – дело непростое.

Шах подыскивал для старшей дочери подходящую партию основательно. Стараясь себя обезопасить решил не выдавать за отпрысков царских родов соседних стран, хотя это было бы лестно, но и опасно. Иштувегу посчитал вполне подходящим послушного, но не робкого юношу из рода самого пророка Заратуштры. И юная Аметида, старшая дочь Иштувегу и Ариеннис, недавно стала женой Спитама. Перебралась из женской половины цитадели столицы в шикарный дом мужа, хотя, конечно же, и значительно уступающий по размерам и роскоши дворцу правителя.

Настала пора, когда Мандана из девочки превращалась в девушку. «Телом крепкая в отца, а характер мой», как-то, вздыхая, подумала Ариеннис. И чего в этом вздохе было больше довольства или сожаления и сама бы вряд ли смогла ответить. Но надо думать об избраннике. Иштувегу льстило бы, если б дочь взял замуж сын правителя какого-нибудь ещё значительного государства, например Египта или Вавилона, но Иштувегу помнил пророческий сон и его толкование, поэтому опасался усиления этих государств, не хотел, чтобы Манда снова стала данником, потеряв независимость. Вдруг какое-нибудь из этих или других государств станет сильнейшим, потом станет навязывать свою волю. Нападать, отнимать земли и людей. И придётся не присоединять владения, а защищать то, что уже по праву входит в границы арийского влияния.

Отдавать дочь за сановника-арийца, пусть и верного, и умного Иштувегу не хотел. А за своего родича – опасно вдвойне. Тогда оставались данники, сыновья владык подвластных государств.

Шах много думал, собирал сведения об отпрысках, сопоставлял военные возможности и характеры правителей, ресурсы государства и этнический состав жителей, религиозные предпочтения и нравы окружения владык.

Многие существенные обстоятельства, которые удовлетворяли Иштувегу сошлись на молодом шахе области Парсумаш. Чаще называемой для престижа и, якобы преемственности власти, перешедшей к парсам, древним названием Анчан. Среди парсов Иштувегу остановил свой выбор на Камбуджии 13 13 Камбужия или Камбуджия (др-перс.), греки называли Камбис I (др.греч.) , его племя пасаргадов известно своим славным прошлым, а родичи и предки занимали там первенствующее и главенствующее место на протяжении нескольких поколений, начиная с легендарного Хахаманиша. Чаишпиш 14 14 Древние греки называли его Тейсп или Теисп , сын Хахаманиша 15 15 Ахемена (так называли греки) превзошёл отца удачей и вышел из повиновения властителя Манды, захватил Анчан 16 16 Чаще называют его Аншан , один из главных городов эламитов, некогда задававших тон всей округе. Потомки его прыть поубавили и ныне его внук Камбуджия не противится воле Манды, не пытается выйти из зависимости, к тому же и нрав имеет спокойный. Камбуджия правит в Анчане над двумя племенами парсов, не считая неарийских, как и отец его Куруш 17 17 В истории известен как Кир I , которому старший брат Ариарамна выделил надел, оставив себе большую часть земли над десятком родственных племён. Именуя себя, шахом шахов, шахом Парсы Ариарамна пошёл на соседние народы, но потерпел неудачу от Хшатрите 18 18 Греки называли его Фраорт , шаха Манды и впал в зависимость, которая распространилась и на Анчан. После смерти Хшатрите Ариарамна задумал, снова стать независимым, но помешал собственный сын. Аршама рассудил, что царство Манда сильнее и тягаться с ним отцу напрасно, но перечить не имело смысла. Гнев отца неприятен, но гнев шаха опасен. И Аршама со своими воинами перешёл на сторону сына Хшатрите, Увакиштара 19 19 Греки называли его Киаксар , который вступил на трон после смерти отца. С тех пор Парса и Анчан исправно отсылают дань теперь уже Иштувегу.