Елена Селезнёва - Год на жизнь

– Это колба, – спокойно поправил он реплику брата.

Майло закатил глаза. Порой ему хотелось скинуть все банки да склянки брата на пол и следить за взглядом младшенького. В юности он так и делал, за что часто был наказан. «Аластер болен!» – кричал отец, он мог ударить, избить, если хотя бы косо глянуть на его драгоценных Аластера и Рэй. – «Ты не смеешь обижать его, понял?»

С годами он понял многое… а именно то, что отец приведёт младшеньких к неминуемой гибели. Тогда и родился тот жёсткий Майло, который есть и теперь. Его рука тряслась, когда он бил отца… Чем? Статуэткой? Он даже не помнил. Но она так идеально легла в его руку, оттягивая её, что хватило лишь несколько ударов.

А потом побег…

– Мне нужен результат, брат. Наш заложник себя на курорте ощущает!

– Ну, так засуньте ему иглы под ногти, – Аластер не всегда думал, что говорит, и это его пугало. Стать таким, как Майло, не хотелось. Но порой он казался себе даже хуже него… – А что я ещё могу посоветовать?

Майло снова вздохнул. Он надеялся, что дело будет быстрым, и они вернутся хотя бы в город. Что может быть проще? Схватить человека из враждующей группировки – правую руку главаря. Пытать, пока он не расскажет то, что интересно его партнёру. Свалить в закат.

Только вот физическое воздействие устарело. А вот вещества, которые изготавливает Аластер, действовали на организм негативно, но не убивали. В какой-то момент раскалывались абсолютно все.

Две пары одинаково карих глаз уставились друг на друга. Братья и сестра никогда не были сильно похожи внешне, но и то, что они родственники, бросалось в глаза.

Молчание прервал крик. Он разнёсся по помещению, дошёл и до отдалённой лаборатории. Могло показаться, что кричит не человек, но это был именно он. Карел Смит. И провинился он лишь в том, что работал не на того человека…

– Кажется, они восприняли твой совет всерьёз, – Майло откровенно веселился, из-за чего Аластер состроил недовольную гримасу.

– А тебя это, видимо, веселит, – ответом стало довольное выражение лица старшего брата. – Отвратительно.

– Не строй из себя святошу, Алас. Твой препарат сделает ему в разы хуже, – из-за его слов и без того не широкие глаза Аластера стали и вовсе тонкой нитью на лице.

– Я не такой, как вы. Не убийца, – ему хотелось думать именно так…

– Ох, как же умилительно твоё отрицание, – Майло смеялся, усмехался, да и вообще стал выглядеть расслабленно. Хотя бы морально задеть брата – какое же удовольствие это всегда приносило. – А теперь… мне нужно вещество. Срочно, – на эмоциональном подъёме говорил он, пока покидал лабораторию.

Дверь за парнем захлопнулась, а вот Аластер всё не сводил взгляда с её пошарпанной железной поверхности.

Убийца… Именно так он не собирался думать о себе.

Он учёный, как и его отец. Только вот однажды тот неожиданно принёс для своих экспериментов сердце, ещё тёплое, такое свежее.

Не убийца… Станет ли он похож на своего безумного отца или всё же сохранит рассудок? Пока что очень пытался.

И лишь крики из дальнего помещения подсказывали иное… скоро пленник будет кричать также, но из-за него, из-за Аластера.

19 марта 2021.

«Раз… два…»

Рэйлинн спряталась за покосившимся шкафом, который притащили сюда, чтобы вешать куртки. Худощавая фигурка девушки могла уместиться куда угодно.

«Три, четыре… а, вот, пятый»

Она считала людей, которые выходили из-за двери помещения с заложником. Зашло пятеро, и вот, наконец, все вышли.

План был сомнительным, да и смысла не имел, но Рэй считала это важным. Ведь так важно оставаться человеком в любой ситуации, даже в такой довольно-таки однозначной.

Схватив холщовый мешок у своих ног, девушка прошмыгнула в комнату. Дверь казалась тяжёлой, неподъёмной, но она справилась, пусть и не без усилий.

Взгляд сразу же упёрся в железную поверхность, и самым сложным оказалось обернуться. Она уже слышала тяжёлое дыхание позади, будто прямо над её ухом, но она точно знала, что пленник прикован к дальней стене.

«Раз, два… три», – теперь уже для собственного успокоения просчитала Рэй в своей голове, резко поворачиваясь.

Тот, чьего имени она даже не знала, сидел на полу, упираясь преимущественно в колени, причём достаточно долго: ткань брюк в тех местах заметно прохудилась. Некогда белая рубашка выглядела грязной, заляпанной кровью, мокрой от пота. Но Рэй представлялось совсем иное…

Мужчина возрастом за тридцать лет, с ясными голубыми глазами, бородкой в «стильной неаккуратности», тёмно-русыми волосами. Одетый в выглаженный костюм серого цвета, последняя пуговица рубашки расстёгнута. От него прекрасно пахнет, и улыбка сражает окружающих наповал.