Татьяна Деркс - Подарок судьбы

– Да, да, отдадим!

Положила шапку в пакет, взяла деньги.

Девушка говорит:

– Да, там шапки, как ваши, только лейбл пришит и цена двести пятьдесят рублей!

Взяла и счастливая убежала. Лена отдала мне деньги и говорит:

– Беги, пока ларьки и магазины работают.

Я говорю:

– Как же неловко: мы взяли на сто рублей больше!

На что она ответила:

– А за восемьдесят она бы и смотреть не стала!

Я купила всё необходимое. Быстро собрали палатку и сдали всё в камеру хранения. Спешу к остановке. Вот и мой троллейбус, даже есть свободное место. Села. В руках драгоценный пакет для моих мальчишек. Душа нестерпимой болью сжалась от мысли о старшем сыне. Он далеко от нас. Учится. Мы не виделись уже полгода. Я не успела оплатить его обучение, и почти нет шансов, что удастся оплатить. Как он там? Ребёнок совсем. Домашний и стеснительный. Каково ему там выживать?

Мальчик мой миленький, как же нам быть? Как выстоять-то? Я ведь простая деревенская женщина, затюканная жизнью. У меня совсем нет опыта, как выживать в таких условиях, как, наверное, и у многих. Никто ведь и не предполагал, что такая великая страна, как наша, без войны окажется в разрухе.

Ты мой первенец, ты моё солнышко, ты моя радость и надежда. Слёзы застилают глаза. Моя остановка. Бегу к дому, где стучат, ждут ещё два маленьких родных сердечка.

ТЕЛЕГРАММА ОТ СЫНА

От старшего сына пришла телеграмма: «Мама, забери меня отсюда!» И следом вторая: «Мама, переведи меня отсюда». У меня было просто состояние шока! Раз он так кричит на весь мир – значит ему очень больно и плохо. Я стала уговаривать, убеждать Алексея Гавриловича взять его к нам. Я говорила, что он будет учиться и помогать мне в выходные и в свободное время на рынке. Об этом мы говорили с сыном по телефону. Он ведь может учиться в нашем городе в медицинском училище, на том же курсе, если сделать перевод! Он долго молчал, потом сказал:

– Иди на работу, а в понедельник (выходной на рынке до обеда) сходим в училище.

Словами не передать, как я ждала этого понедельника! Пришли в училище, и там выяснилась страшная вещь для меня: курса, на который нужно перевести сына, нет! Есть первый курс, есть третий, все есть, кроме второго! Я растерялась: как такое возможно? Мне что-то говорили, объясняли.

Тогда я стала уговаривать Алексея всё же взять сына к нам: ничего, что снова на первый курс. Но он не соглашался и уверял меня, что это юноше только навредит. К тому же мне нечем было оплатить его учёбу. Хотя я работала без выходных, распоряжаться деньгами не могла.

Алексей убеждал, что у сына есть отец и родственники рядом с ним. А здесь и так двое детей.

– Но ведь, – возразила я ему, – родственники и так едва выживают! А отец…. Если бы он был хорошим, разве мы ушли бы от него?! Бесполезно, непреклонен.

Скоро родственница написала, что у сына проблемы: из-за неоплаты обучения его не допускают к занятиям, и он бросил учиться. Я уже и так была измучена постоянными переживаниями о нём. И, хоть и очень уставала за день, уснуть ночью не могла. Алексей сердито говорил:

– Что ты себя изводишь? Думай не думай – ничего не придумаешь!

Я, конечно, была ему очень благодарна, что он практически вернул к жизни моего младшенького. Но для меня все дети одинаковы, младший или старший – они дети. Я говорю ему:

– Даже кошка из пожара или другой беды выносит всех котят, не разбирая. Как я могу бросить сына!?

Перед тем как уйти на работу, написала ему письмо, что я не могу отказаться от родного сына. Оставила письмо на столе. Вернувшись, увидела, что он дописал:

– Если ты и дальше будешь настаивать, то можете все возвращаться в деревню! И этим ты погубишь всех детей. Я тебя очень люблю и помогу поставить на ноги этих двоих детей, но откажись от старшего – он уже большой! Я ушёл из дома, когда мне было одиннадцать лет, и выжил.

– Но, – напомнила я ему, – ты стал вором и отсидел в тюрьме в общей сложности двенадцать лет. Это хорошо, что тебе встретилась Клавдия, благодаря которой ты стал порядочным человеком и семьянином. Твои дети даже не догадываются о твоём прошлом!

– Откажись от сына, – снова повторил он, – и всё будет хорошо!

Душа моя замирала от страха: «Что делать?! Возвращаться снова в деревню с тремя детьми? Где жить и на что жить? У всех своих проблем и забот хватает. Да и не отпустит он нас так просто». Алексей был отличный плотник, и на кухне стоял пенёк с воткнутым в него острым, как бритва, топором.

«Хорошо, если ты меня любишь, и я согласна быть с тобой, пока смерть не разлучит нас. И у тебя не будет ни малейшей причины огорчаться или обижаться на меня. Клянусь!» – сказала я.