Ирина Лазарева: #на_краю_Атлантики

– Все разрешимо, – самонадеянно говорила кому-то Юля, успокаиваясь, – нужно только найти подход. К нему подход, ко всей ситуации. Нужно показать Йохану, что он не прав, и тогда он, как человек разумный, первый же…

Но она не успела договорить, потому что вдруг услышала истошные крики, которые напугали ее. Несколько человек столпились у калитки на набережной. Они что-то кричали и махали руками, причем, скорее всего, их крики были обращены именно к ней, ведь на плато никого не было, – эта мысль ошпарила ее. В тот же миг по лбу растеклось жгучее тепло. Опасность!

Она резко обернулась и, исполненная каким-то нечеловеческим ужасом, увидела, что на нее надвигается стена из воды. Цунами? Откуда? Как?! «Не было же никаких предупреждений», – успела подумать она, будто эти жалкие оправдания могли спасти ее.

Изо всех сил, на какие была способна, Юля стала грести к берегу: вспомнились уроки брасса и баттерфляя, которые ей давал в детстве отец. Она мчалась к берегу, будто была не хрупкой женщиной, а настоящей спортсменкой – сильной, упругой… Край плато так близок, она отплыла-то всего на несколько метров, она успеет!

Однако океан, напротив, затягивал ее, и, несмотря на свою отчаянную борьбу, женщина лишь отдалялась от берега: волна засасывала ее вместе с водой, наращивая свою мощь. Юля попала в фазу гигантских волн, коварный океан завлек ее несколькими минутами покоя и теперь вдруг показал свое истинное лицо.

Удивительное дело – до самого последнего вдоха она не верила, что это конец. Суть человеческого сознания в том, что оно не может отрицать себя, не может поверить, что когда-нибудь оборвется, а тем более так внезапно, без предупреждения. Волна непременно кого-то сокрушит, но… не тебя! Все происходящее словно стало замедленным сном, и до момента столкновения с синей бездной прошли, казалось, не секунды, а часы. Вся жизнь не промчалась перед глазами, нет. Но промчалась жизнь дочери: текущая и будущая. Она покинет Катю одну в чужой стране, когда та принимает два сверхтоксичных препарата сразу, без надежды выйти в ремиссию. Как можно оставить ее теперь без матери? Какая нелепая, нелогичная смерть! Какая жестокость к бедной девочке, будто она недостаточно настрадалась. А Йохан, этот святой человек, не встретивший настоящей любви в жизни до нее, – она была его отдушиной… Как можно оставить его теперь? Если только смерть случится – ведь не случится же? Не может случиться! С кем угодно может, но только не с ней. А если… то кто будет заботиться о Кате? И опять разум играл с Юлей, обманывая тем, что все происходит не с ней, что все это – яростный, удушающий сон.

А затем последовал оглушающий удар, вспышка темноты в глазах, погружение в пучину, едкая соль, раздирающая носоглотку, бешеный поток, переворачивающий ее и несущий куда-то… Она бултыхалась, гребла, пыталась выбраться наружу, к воздуху, чтоб просто дышать, но не выходило – казалось, она заблудилась, запуталась и не знала, где спрятан свет дня.

Каждой весной здесь погибало несколько незадачливых туристов. Именно в этом месте раз в несколько месяцев появлялись огромные волны, которые смывали начисто всех, кто оказывался на плато. Испуганные люди не могли справиться с ними и с сильным течением и постепенно в бесплодной борьбе теряли силы, а океан тем временем относил их дальше от берега. Потом вертолеты по несколько дней кружили над водой в поисках тел, но никогда никого не находили: океан легко прятал следы своих преступлений, поглощая тела, словно бумагу. Юлия все это знала. И тем не менее стала жертвой обманчивой, злой стихии.

Дальнейшее, казалось, длилось несколько минут, на деле же это было не так. Люди на дороге вызвали полицию, и отряд появился почти сразу. Но мужественные канарские полицейские – высокие, широкоплечие, статные, с иссиня-черными волосами под фуражками – просто стояли на мостовой, с некоторой неловкостью наблюдая, как вдали захлебывающаяся женщина то появлялась из огромных волн, то вновь погружалась в них. Они о чем-то довольно равнодушно переговаривались, переминались с ноги на ногу, но ничего не предпринимали.

Казалось, все предрешено. Никто не двигался с места, не желая напрасно рисковать собой. А все-таки женщина с таким отчаянным упорством цеплялась за жизнь, словно не могла поверить, что силы ее скоро иссякнут и что умение плавать ничего не значит, когда твой противник – разъяренная стихия.

Кто-то из русских пожилых пар вдруг понял, что полицейские не вызовут спасательный отряд, сюда не приплывет катер, не прилетит вертолет – надеяться нужно только на самих себя, то есть на самых обычных людей.