Вадим Егоров - Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления

Наверно с трех лет я себя уже помню. Иногда и раньше. Например вижу довольно ярко как весной шестьдесят первого года из поездки по странам Африки – Тунис, Марокко, Синегал, Гвинея, Берег Слоновой Кости. C шестого февраля они пропутешествовали тридцать шесть дней, папа в поездке работал как художник! В середине марта шестьдесят первого моя любимая прабабушка – баба Вера, которая была со мной неотлучно, открыла дверь и удивленно- радостно воскликнула: " Приехали! «И я увидел мою юную красивую маму (двадцать один с половиной год) со сверкающими радостью карими глазами, схваченными назад черными волосами, в желтой с коротким рукавом кофточке и тридцатитрехлетнего папу, стройного, в очках в тонкой золотистой оправе в отглаженных узких серых брюках с таким же серым с металлическими дырочками матерчатым ремешком. Вижу их перед глазами как сейчас, молодых, веселых. Мне два года и семь месяцев, а помню!

В Африке родители были с другими известными и интересными свердловчанами – поэтом Львом Сорокиным, профессором -экологом, в дальнейшем – академиком АН СССР Станиславом Семеновичем Шварцем, журналистом Юрием Нисковских, будущим вскоре первым ректором СИНХа Валентином Михайловичем Готлобером… Хохотали и валяли дурака на палубе теплохода, изображая в очень напоминающих женские бюстгалтеры желтых спасательных жилетах каких-то жеманных девиц. Носились все в этих «бюстгалтерах» друг за другом, брызгались водой… кроме строгого, положительного Шварца, путешествовавшего в люксе с супругой Фаиной Михайловной.

Из этой поездки родители привезли мне множество небольших белоснежных ракушек, которыми я играл, насыпая в кузов голубого жестяного игрушечного грузовичка. Его я чуть позже прицеплял вместе с пылесосными трубами к малахитового цвета металлическому трехколесному велосипеду и ехал по квартире. А еще этой же поездки мне привезли в подарок красивые красные брючки на лямочках, с плоскими блестящими никелированными пуговками. На семейных фото я в них запечатлен на фоне книжного шкафа с томами классиков марксизма- ленинизма.

В апреле шестьдесят первого в космос полетел Юрий Гагарин, и папа, помнится, пытался впихнуть в мое едва просыпающееся сознание величие этого события: " Знаешь, а наш космонавт Гагарин улетел в космос – далеко- далеко в небо, дальше всех на свете самолетов и облетел в своей ракетевокруг всей Земли! «Позже, но тоже в детстве, увидев на экране радостные стихийные ликования москвичей от полёта Гагарина, – толпами с наскоро сделанными плакатами «Мы в это верили!», я как-то вспомнил, что в нашем городе ничего такого не было, хотя радость безусловно была, очень большая. В августе в космос полетел Герман Титов, и тогда, ровно в три года, торжественностью этого события я уже проникся. Наверно первые совсем короткие мои воспоминания относятся к возрасту аж полутора лет, когда я очень увлекался перед сном бутылочкой с соской и кефиром, называя ее» соса – кика» и родители мои решили отучить меня от этой малышовой соски.

Они подсунули мне пустую (без кефира) бутылку из под» кока – колы», надев соску на горлышко заморской гостьи (папа привез из Франции в пятьдесят девятом). Сразу отвергнув коварный родительский план, я яростно швырнул бутылку об пол, но заокеанская тара не разбилась и, ударившись об пол, осталась невредима.

Я помню эту сцену, хоть и кажется мне, что это было позже – уже на новой квартире, но мама говорит, что на старой, снабжая все попутными деталями, и я ей верю) … тогда же – мне года полтора – мы сидим у наших соседей по дому художника Охлупиных и я общаюсь с Катиным двоюродным братишкой Стасиком, у которого в руках коричневая железная грузовая машинка. Правда, к Охлупиным мы могли зайти и по ностальгическим мотивам, живя уже на новой квартире… и тогда мне было бы уже года два.

Потом помню, что я леплю уже точно на новой квартире на банке горчицы собаку. Вот это мне запомнилось до трех моих лет, хотя может и еще что- то можно найти… А трехлетним помню себя хорошо: вот я восхищен красными брючками, одеваю их с белой рубашкой… езжу на зеленом трехколесном велосипедике в пристежку с никелированными пылесосными трубами и тянущимися за мной как прицепом вереницей игрушечных машинок, груженых белыми африканскими ракушками. А вот мой любимый Бэмбичка, белый паралоновый олененок Бэмби из киплинговской сказки, запечатленный у меня в руках на одной из знаменитых в нашем доме фотографий!..