Катерина Геттерих - Смирение

– Кааааааали! – вопила она. – Ну отпусти, платье помнешь!

Мы дурачились, словно маленькие дети. Как когда-то. Лия смеялась и брыкалась, старательно вырываясь из моих цепких рук, отчего ещё больше заливалась смехом. А я пытался ее удержать, что было весьма непросто. Подбежав к кровати, я неожиданно кинул девушку на нее и следом рухнул сам. Нависая над Лией, я пытался восстановить дыхание. Сердце бешено билось, вызывая судорожные вздохи. Мне были непонятны такие реакции моего организма на Лию, абсолютное сумасшествие. Словно мое тело всегда хотело и желало именно ее и никого больше. Мне не представлялась жизнь без моей Евлалии. Я смотрел на нее, как в первый раз. Улыбка озаряла лицо девушки, делая ее такой живой и осязаемой. Ее глаза сводили меня с ума, будоражили душу, заставляли любить эту жизнь ещё сильнее. Я мог смотреть в омут зеленых глаз вечность, если только она позволит. Готовый сделать все, чего она попросит. Быть для нее кем угодно, только бы она улыбалась, смотрела на меня так, как смотрит сейчас. Я, не шевелясь, вглядывался в её глаза, умоляя время остановиться, зафиксировать этот момент, чтобы он никогда не заканчивался. Мне не верилось, что она принадлежит мне. Что она, так же, как и я, сделает все, чего я попрошу.

– Все хорошо? – спросила Лия, проведя рукой по моей щеке, возвращая в реальность.

Так сладко. Так нежно.

– Я люблю тебя! – вдруг выпалил я.

Она еле заметно кивнула, целуя мою ладонь, которой я хотел провести по ее рыжим, словно пламя, волосам. Они – тот самый яркий акцент в моей серой обыденной жизни, которая никогда не была такой насыщенной, как сейчас с появлением в ней Лии.

– Я знаю. – последовал ответ.

Я улыбнулся ее самовлюбленности, мне это безумно нравилось в ней. Ее непокорность, себялюбие. Только она могла на слова «Я тебя люблю» спокойно и без толики смущения и игривости отвечать «Я знаю». Лия была той, что вызывала у меня мурашки одним только прикосновением. Той, что могла заставить смотреть на нее часами, не говоря ни слова. Такой я ее и запомнил: манящей, по-детски непосредственной, той, что способна дарить мне позитивные эмоции и мысли, заставляющие двигаться дальше.

– Ну все, надо уже идти. Мы опаздываем. – проскулила Лия, пытаясь скинуть меня с себя.

Я недовольно промычал, но все-таки поднялся.

– Мы поедем на нашей машине или на такси?

– Вызови такси… Я планирую отпраздновать как следует.

Скорчив пьяную рожу, я побрел, нарочито петляя, к выходу под звонкий смех Лии. Хотелось побыстрее сесть в такси и приехать в ресторан. Не помню, когда последний раз видел своих родителей и брата. Пока я ходил по дому в поиске чего-то, не зная, чего, Лия уже заказала такси и ждала меня внизу. Собрав всю волю в кулак, я направился в сторону лестницы.

– Кали, дорогой, такси уже подъехало. Пошли! – нетерпеливо пролепетала она.

– Иду я, иду. Ты чего такая взвинченная? Успеем.

На удивление, я говорил спокойно, хотя внутри меня бушевал ураган. Словами не передать, как я волновался. Знаю, может показаться, что это все – пустяк. Я ведь встречаюсь с родителями, с родными людьми, а не иду на собеседование по поводу работы всей своей жизни. Вот только от этой мысли дрожь не унималась, а волнение лишь увеличивалось.

На улице нас ждала желто-оранжевая машина, водителя было не видно. Когда мы сели внутрь, у меня было два желания: чтобы эта машина ехала вечно, мне нужно было время привести себя в порядок, или чтобы она уже быстрее приехала и все эти муки ожидания закончились. Но с выбором я поспешил. Машина ехала безгранично медленно, то и дело постоянно натыкаясь на красный свет светофора или на прохожих, переходивших улицу по пешеходному переходу. Ожидание убивало, резало на куски. На улице был вечер, уже включили фонари, ярко освещавшие улицы. Эти огоньки делали их более живыми и насыщенными, придавали жизни этому тусклому городу, уже давно погасшему от постоянной мучительной бестолковой беготни его жителей. Выдохнув напряжение, я устремил свой взгляд на фонари вечернего города. Глаза отказывались фокусироваться, поэтому я видел повсюду лишь расплывчатые точки света.

– Ты чего? Ты что, нервничаешь? – поинтересовалась Лия, приподняв одну бровь и посмотрев на мои руки, лихорадочно перебиравшие пальцы.

Я закатил глаза, но все же ответил:

– Не нервничаю, просто волнительно.

Мы ехали молча, лишь изредка поднимая глаза друг на друга. Предвкушая семейную встречу, я не мог думать ни о чем другом. Закрыв глаза, я полностью облокотился на сидения, представляя в голове, как обниму своих родителей, скажу, что скучал по ним. Но мое сознание не могло вспомнить их лиц, как бы не пыталось это сделать. Слишком много времени прошло с тех пор, как я уехал. И вот они здесь.