Валерий Рыженко - Мираж

Встретится вам по дороге и глубокая степная балка, скрывавшая когда-то лихих людей, об удали которых любят рассказывать древние старики, может быть и сами искавшие, но так и не нашедшие удачу на степных дорогах. Склоны балки – крутые, покрытые колючей малиной. Спускаться по таким склонам чрезвычайно трудно. Из-под земли торчат острые серые камни, а склоны часто уходят в обрыв. Не ищите обход, спускайтесь по самой крутизне, и ваш труд будет вознагражден. Вы почувствуете, как пробудится ваше сердце, когда вы зависните над обрывом, а оглянувшись на пройденный крутой путь, – давно забытую мальчишескую гордость. Идите в глубь балки. Ее дно усеяно камнями, которые неустанная вода вымывает из склонов. Среди камней вы увидите, как пробивается к солнцу молодая поросль тополей, акаций… и не позавидуете ли вы ее желанию жить, не упрекнете ли себя? или станете оправдывать себя? Идите дальше. И перед вами раскроется мир, от которого отвернулся современный человек: густые кусты шиповника, дикие розы, сгорбленные от старости лиственницы, дикие яблони, которые поселковые мальчишки называют «кислицами», засохшие ландыши… а там, куда не достает солнечный свет, вы услышите негромкое журчание. Это говор родника, который бережливая природа, словно зная безжалостную руку человека, спрятала в самую гущу диких зарослей. Чистая и холодная вода утолит вашу жажду, придаст свежесть и впечатлительность вашим мыслям и чувствам, и вы, откинувшись на спину и подложив руки под голову, отыщете среди густых крон деревьев светлое окошко и снова увидите, как плывут облака, падают листья, колышутся от легкого ветра верхушки деревьев, вольно кружит в бездонном небе птица. И может быть, снова позавидуете птице, ветру, гуляющему по степи, и снова задумаетесь о своей жизни, мечтах… древних истинах человечества и его вековых иллюзиях о счастье. Отдохните, а потом ищите тропинку, которая выведет вас из балки на высокий бугор.

Вашему взгляду откроется большая зеленая роща из густых садов, тополей, акаций, лип…, похожая на первозданный уголок, бог знает, каким чудом сохранившаяся в иссушенной степи… Увидите вы рощу в окружении высоких бугров. Они напоминают гигантских великанов, которые словно собрались, чтобы подумать о своей судьбе и судьбе первозданности, исчезающую с лица земли нашей, как исчезает все, что подвластно времени. Ваш взгляд долго будет блуждать по садам, пока с трудом отыщет среди верхушек деревьев крышу самого высокого дома. Вы представите просторную крепкую усадьбу, созданную нелегким трудом. Так создается все, что имеет свои традиции. Представится вам и двор с палисадником и обязательно просторный. Любит русский характер развернуться во всю ширь на свадьбах, проводах, крестинах, толоках… Подумаете вы и о доме со светлыми окнами, убранными в старинные резные ставни, о просторных чистых комнатах со старинными кружевными занавесками на окнах и вышитыми полотенцами. Не забудете и трудолюбивых хозяев. Молодого, веселого хозяина, знающего толк в мастеровом деле, и такую же молодую хозяйку, прозванную за бойкий нрав «молодицей», стариков-родителей и гурьбу внуков. Воображение уведет ваши мысли и чувства под развесистую яблоню, под которой ждут гостя-соседа, хорошего товарища, скупого на слово, но щедрого на дело, за деревянным столом с нехитрыми поселковыми дарами: грушами, яблоками, сливами, медом и тем особенно крепким напитком, веселившим наших дедов и прадедов. И скажите, что не ушла еще гостеприимная старина, которая прославила человека русского далеко за пределами земли нашей. По стройным рядам тополей, разбегающимися во все стороны поселка, вы догадаетесь об улицах, и вам захочется пройтись по широкой чистой дороге между домами, отдохнуть в прохладе тополей и посмотреть на бойких, крепко загорелых поселковых мальчишек, гоняющих босиком мяч или играющих в цурки. Между ивами с зелеными пышными шапками, которые как бы кланяются земле, сверкнет полоска воды, и вы вспомните речку с прозрачной и свежей, как в роднике, водой, крутыми, высокими берегами, поросшими сочной зеленой осокой, камышом и лугом. Кружащая на одном месте стая галок и голубей наведет вас на мысль о церкви, и вы задумаетесь… Впрочем, спускайтесь с бугра.

Может быть, вы подумаете, что встретите шумную веселую кампанию молодых парней и девушек в расшитых костюмах, с гармонистом, идущих в балку отдыхать. Никто не встретится вам. Только у подножья бугра вы увидите большой двухэтажный деревянный дом, рассыпающийся от старости. Это дом бывшего помещика, от которого и пошло, наверное, название поселка. Загляните в дом и побродите по его пустым комнатам. Вам придется по пояс шагать в бурьяне, пока вы доберетесь до разрушенного крыльца. Старые ступеньки скрипнут, словно от боли, когда вы будете подниматься по ним. Шарахнется в пустое окно одинокая приблудная птица, потревоженная шумом ваших шагов, да стукнет от ветра покосившаяся ставня. Вот и все поселенцы дома, в котором когда-то звучали человеческие голоса, жили беды и радости, словом, все то, что вы встретите в любом доме, звенел детских смех. Вспомните ли вы о нем? Или по привычке, махнув рукой, промолвите «А… помещики…» и выйдете, не задумавшись об их судьбе. Или, вспомнив одинокую могилку в степи, вы вдруг почувствуете грусть по всем ушедшим. Недалеко от дома вы увидите небольшое стадо коров, жадно выщипывающих жесткую траву с иссушенного луга, бывшего когда-то местом кулачных боев, задорных частушек, кормильцем…, и пастуха-старика, сидящего под одинокой акацией. Если вы окликнете его, он посмотрит в вашу сторону, приложив дрожащую руку козырьком к морщинистому лбу, а не окликнете, он так и будет сидеть, согнувшись, с опущенной головой и думать о том, о чем думают все старики. Сравните картины великих мастеров о пастухах и пастушках с увиденным. Все сравните. Не мелькнет ли у вас мысль, как всегда далеки были великие от жизни. Присядьте со стариком и расспросите его о поселке. Он долго будет молчать, постукивать палкой о землю. И вам покажется, что он немой. Он не немой. Он отвык от слов большой жизни, из которой вы пришли. Вы почувствуете тяжесть на сердце от его длинного тоскующего взгляда, словно заблудившегося в жизни, высушенного горечью голоса, рассказа о поселке и часто повторяемых слов «жизнь… жизнь…». Случится, что вы примете его за одного из тех вечных стариков, которых называют «юродивыми», «пришибленными», и которых всегда рождала великая Русь, словно в насмешку своему величию, и не поверите его рассказу. Пройдитесь тогда по улицам поселка.