Ольга Гончарова - Еврейка Нина

Рыжеборода и Костяна не нашли. Когда их начали искать, те уже были далеко от города. А вот Лёня оказался не такой умный. Он сидел дома и всё ждал, когда же придёт Славик. Но пришли за ним люди в погонах. Лёне тоже дали семь лет за то, что не сотрудничал со следствием. Лёня-то, может, и сотрудничал бы, да только Сашка уже всё разболтал.

Отец Нины преподавал математику в пединституте. Переехали они в Ворошиловск из Ленинграда, когда Нина была ещё маленькой. Истинная причина переезда ей была неизвестна. Кажется, папа с кем-то там поссорился и их отправили в провинцию . В Ленинграде отец заведовал кафедрой в каком-то большом институте, а здесь был просто старшим преподавателем. Эту тему почти никогда не затрагивали, Нина узнала подробности только из случайно услышанных разговоров родителей.

Конечно же, девочка хорошо училась, была воспитанной и прилежной. Для еврейки Нина была слишком светлокожей, волосы прямые, темно-серого цвета, глаза светло-карие. Фигура у Нины была скорее мальчишеская, узкие бедра и маленькая грудь. Человек, не знающий наверняка, что Нина еврейка, легко мог спутать ее с чеченкой, осетинкой и даже с русской. Несмотря на аттестат с отличием, Нина не стала поступать в институт. Ее мать Анна Абрамовна начала болеть: постоянные простуды, ангины с осложнениями. Поэтому девушка решила остаться дома и ухаживать за больной матерью. Она устроилась на полставки в библиотеку, а свободное от работы время проводила с мамой.

Отец Нины, Михаил Яковлевич, был человеком строгим и немногословным. Он требовал идеальной чистоты в доме и не терпел слёз. Поэтому, когда Анна Абрамовна умерла, он запретил Нине горевать. А всего через три месяца нашёл дочери жениха. Это был учитель истории Давид Александрович, обычный еврейский юноша, с волнистыми черными волосами, среднего роста, худощавого телосложения и в очках. Для отца Нины главное, что будущий зять – еврей с высшим образованием.

Сама Нина сначала сопротивлялась браку. Во-первых, она ещё оплакивала мать втайне от отца; во-вторых, не испытывала к Давиду никаких чувств, хоть он и был хорошим, порядочным молодым человеком. Не было у Нины к нему ни влечения, ни даже интереса как к человеку. Просто обычный парень, каких сотни. Со временем девушка изменила мнение. Точнее, это было желание не столько сочетаться с Давидом браком, сколько уйти из родительского дома.

Михаил Яковлевич, не продержав положенного годичного траура по усопшей жене, женился во второй раз. Его женой стала лаборантка с кафедры, пышногрудая еврейка Сара, на десять лет младше. Нину это глубоко ранило. Она не могла простить отцу, что тот так быстро забыл ее мать. К тому же временами ей казалось, что отец сошелся с этой Сарой намного раньше законного брака и еще до смерти Анны Абрамовны. Сначала новоиспеченная жена пыталась найти взаимопонимание с падчерицей, но Нина её игнорировала. В итоге им обеим стало проще не разговаривать друг с другом.

Нина засиживалась в библиотеке допоздна, пару раз даже оставалась там ночевать. Состояние её было удрученное, она не понимала, что делать дальше и как жить вместе с отцом и его женой.

Однажды вечером, когда Нина медленно шла домой, она встретила Давида. Он вызвался ее проводить, так как было уже темно. Нина почему-то рассказала ему об обиде на отца, о тоске по матери, о том, что жизнь совсем не такая, как она себе представляла. До этого девушка никому не рассказывала о своих чувствах. Давид оказался в нужном месте и в нужное для Нины время.

На следующий день Давид уже ждал ее возле библиотеки, а через три дня сделал предложение. Нина согласилась, чем очень обрадовала отца. Он и сам тяготился общением с дочерью, в глубине души чувствуя вину перед ней и умершей супругой.

Брак с Давидом стал для Нины спасением. Она шла не к Давиду, она уходила из родительского дома, от отца. К Давиду она испытывала глубокое уважение и благодарность. Любви, страсти или чего-то подобного в их отношениях не наблюдалось. Давид был скромен и сдержан. К тому же жили они с матерью Давида Диной Владимировной. Она тоже была сдержанной, если не сказать холодной. С Ниной практически не разговаривала, целыми днями сидела в кресле-качалке и вышивала. В ее присутствии Нина лишний раз стеснялась говорить с мужем, не говоря уже о прикосновениях.

К счастью для всего семейства, Нина очень скоро родила девочку. Назвали ее в честь матери Нины, Анечкой. Эта крошка стала связующим звеном для всей семьи. Свекровь теперь больше разговаривала с Ниной, хоть эти разговоры и касались только детей: она сравнивала маленькую Анечку с сыном Давидом и находила их очень похожими, сравнивала внучку с покойным мужем, с собой и всеми остальными родственниками. Нина не возражала. Ей было абсолютно всё равно, чьи глаза, нос и губы унаследовала дочь. Всю свою любовь, копившуюся годами, она отдавала малышке. Нина была благодарна свекрови, что та обожала Анечку, и благодарна мужу, что забрал ее, Нину, от отца и подарил смысл жизни, который девушка утратила со смертью матери.