Оля Маркович - Предатели. Цикл рассказов

– Привет, хлюпик. – Стася подошла сзади и похлопала его по плечу.

Стасов оглянулся и увидел ее, кудрявую и свежую. Вчера на корпорате нарочито лощеная с выпрямленными волосами в черном облегающем платье с декольте она, конечно, заводила, но инородность сразу считывалась, может, оттого над ней хотелось подтрунивать за ее маскарад. Сейчас же в легком синем платье в цветочек, накинутой косухе как с чужого плеча она казалась собой. Ноги утяжеляли черные ботинки с инфантильно-белыми носочками. Коллега напомнила ему юную Лив Тайлер из клипа Crazy, хоть лет ей было как минимум на пятнадцать больше.

– Да почему опять хлюпик? Я в зал хожу. – Стасов поднял руку, зажатую в кулак, как тяжелоатлет и продемонстрировал бицепс. Рубашка в том месте прилично напряглась.

Стася хихикнула.

– Куда идем?

Они встретились в парке около офисного здания.

– Я не думал. Погода хорошая. Погуляем?

– Может, велики возьмем?

– Я лет сто не ездил на велике. Сайклинг в зале не в счет! – Он глянул на девушку. – Да и ты в платье.

– Ну и что.

– Ну давай возьмем, раз хочешь, а куда поедем?

– Разве это важно?

– Я не умею их брать.

– Разберемся.

Они, как дети, гнали по набережной, мощеным улочкам и широким проспектам, держась как можно ближе друг к другу. Стасов оглядывался и если видел, что Стася отставала, оттормаживал и дожидался ее, раскрасневшуюся и пыхтящую. Она улыбалась своим широким ртом и откидывала со лба влажные волосы. Ей шло все это. Пот, скорость, синее платье в белый цветочек и, может быть, молчание. Да, во время поездки она ничего не говорила и потому выглядела не такой странной. Совсем взмокшие и выдохшиеся, они добрались до залива и попадали с железных коней в серый песок. Белая рубашка Стасова казалась безвозвратно потерянной, он рассмеялся и начал еще больше засыпать себя сверху мелким ракушечником. Стася подключилась к веселому занятию, и вскоре оба они хохотали, как дети, грязные и мокрые.

– Как мы в таком виде заявимся в «Статус-кво»?

– Ну ты же их любимый клиент, выставить тебя они не смогут. Будут терпеть! – Стася засмеялась.

– А ведь ты права, другого бы они выставили, а меня не посмеют. Будет интересно понаблюдать за развитием событий.

– Ага!

– Почему ты одна? – вдруг спросил Стасов.

Стася нахмурила брови, а потом спросила с вызовом, но мягко:

– Вот ты мне и ответь.

– Я не знаю.

– Знаешь.

– Как я могу знать? – Стасов раскинулся звездой, принял любимую позу и уставился в небо.

– Знаешь, потому что уже решил для себя, почему все у нас ненадолго.

Стася говорила об этом спокойно и тепло. А у него все сжалось в душе. Ведь она права. Он задавал вопрос риторически, но совершенно точно не планировал связывать с ней свою жизнь. Ему стало стыдно. И он не нашелся, что ответить.

– Вот именно, хлюпик. Вот именно.

Стася сняла тяжелые ботинки, сунула в них уже не совсем белые носочки и побежала к воде.

– Только не лезь туда, нам вытереться нечем! – заорал Стасов.

Девушка оглянулась, кивнула ему, потрогала воду кончиками пальцев и медленно побрела вдоль берега, погруженная в свои мысли. Ее темный силуэт врезался в кромку горизонта черной точкой на пастельной дымке дали.

Как и предполагалось, из «Статус-кво» выставить их не посмели, но поглядывали на чумазую парочку с осуждением. Стасов закатал рукава в попытке придать рубахе художественной небрежности, но это не спасло: в районе подмышек та потемнела, а на груди зияло пятно – результат баловства с песком. Стася смотрелась лучше. Цветастое платье скрывало грязь, если та и была, однако ее выдавали припыленные спутанные волосы. Да что уж, оба они не выглядели парой, собравшейся посетить ресторан, щедро усыпанный звездами Мишлена. Усадили их подальше от глаз прочих посетителей, на открытой террасе, в самом углу за большим фикусом. Стасов казался Стасе родным и милым в несвойственной ему неопрятности. Он что-то оживленно рассказывал, а она смотрела и улыбалась. Ей понравилась их лихая спонтанная поездка, ностальгически детская.

– Какие девушки тебе нравятся? – спросила она неожиданно.

– Такие, как ты! – выдал он, конечно, придуриваясь. Оба понимали, что это не так.

– Ну серьезно! Есть у тебя образ, может, из юности, самый нереализованный и желанный? – Она придала словам таинственности, приглушив голос и растягивая слова.

Стасов задумался.

– Да не знаю, красивые, женственные, – он улыбнулся.