Александр Ралот - Дворики моего детства. Сборник рассказов

– Ежели зелёные фуражки 5 5 – Пограничники дадут добро, так уж и быть продам, на ближайший, утренний. Только это вряд ли, – из окошка высунулась рука и показала мне на неприметную угловую дверь с надписью «Погранслужба».

***

Седовласый майор минут пять смотрел на меня, как наш вождь, товарищ Ленин на класс угнетателей, то есть на буржуазию, наконец, плюхнулся на стул, порылся в пухлой папке и, достав листок сунул мне под нос со словами, – грамоте обучен? Читать умеешь? Давай с выражением и вслух!

– «ОФОРМЛЕНИЕ ДОКУМЕНТОВ ДЛЯ ВЫЕЗДА ИЗ СССР И ВЪЕЗДА В СССР ГРАЖДАН СССР Статья третья…» – давя комок в горле начал я, – «Документы, необходимые для пересечения границы гражданами СССР Граждане СССР при выезде из СССР и въезде в СССР проходят в пунктах перехода паспортный…»

– Дальше, со следующего абзаца, – перебил пограничник.

– «Граждане, не достигшие 18 лет, выезжающие без сопровождения законного представителя, предъявляют нотариально заверенное заявление законного представителя с указанием даты…»

– Свободен! – гаркнул майор, – и скажи спасибо, что мне недосуг звонить в Краснодар и узнавать каков ты есть, залётная птица и какого лешего за кордон понесло! И вообще люблю я ваш край, особливо море. Чёрное!

Командировочное дела занесли меня в столицу Федеративной республики Германии славный город Берлин.

– Если поезда в этом Вальде не останавливаются, то сто километров я как-нибудь на автобусе преодолею, – всплыла из глубин памяти много лет назад произнесённая фраза.

Сказано-сделано. Брожу по ухоженному городку именуемому немецкой Венецией. Река Шпрея здесь разделяется на множество рукавов, превращая местность в природный заповедник.

Эх, походить бы по её берегам под ручку с фрау Лееман, только вот досада, за давностью лет, я адрес das Mädchen 6 6 – Девочка Ангелики позабыл.

– Сашка, бисова душа, после завтра в школу идти, а он по улице гоцает. – Мать выглянула из-за плетня* и погрозила пальцем. – Марш домой, форму мерять! Бабуля покажет, как воротнички пришивать.

Хохот друзей мгновенно вогнал меня в краску.

– Санёк с иголкой в руке – Ой! Держите двое. Сейчас помру с хохоту, – дружбан Юрка демонстративно схватился за живот и переломился пополам.

– Тебе хорошо. Только на следующий год в первый класс потопаешь. А кое-кто уже в понедельник…

– Зато в новую школу. Помнишь, как на той стройке в войнушку играли? Неделю назад туда парты привезли. Сверху чёрные, а снизу коричневые. Пахнут как пирожные с кремом! – Юрка облизнулся, словно эти они были съедобными. – Не вздумай их поцарапать! Чтобы когда в класс приду- стояли, как новенькие!

– Юрок, так я писать ещё не умею, только буквы выучил. Мамане некогда. Правда бабуля Азбуку купила и показала. Знаш, как интересно. Я хотел грамоте до школы выучиться, но у неё тоже времени мало. Подрабатывает на заводе, уборщицей.

– Ты идёшь? Или хворостину взять – прервала наш диолог мать.

***

На столе лежал пахнущий кожей портфель. Сразу же захотелось взять в руки, посмотреть, что там внутри. А ещё нюхать, нюхать и нюхать!

– Хоть сюды. – Бабуля держала в руках серую, школьную гимнастёрку. – Бери в правую руку иглу, а в левую воротничок.

– Забыла? Я же как и папка-левша. Этой рукой мне сподручнее.

Бабушка взяла иголку в левую руку, сделала пару стежков, вздохнула. – Ступай отседова. Сама пришью. Левша – неправильная душа. И как по жизни пойдёшь? Кто воротнички подшивать станет, когда я пред господом предстану?

– Женюсь. На Таньке. Знаш какая рукастая.

– Так она тоже первоклашка. А малышню нонче – расписыват закон не велит.

Я почесал затылок. – Ба, тебе помирать, ну никак, нельзя. Потому как с грязным воротом меня в школу точно не пустят.

С улицы донёсся Юркин свист и я, схватив со стола портфель, помчался к ребятам. Хвастаться! (Хорошо, что купили его, а не ранец. С ним же немцы, в войну, ходили. Как можно такую гадость на себя напялить?)

***

Во все времена директора школ жалуются, что в педколлективе хронически не хватает мужчин. (Трудовики и немногочисленные «физкультурники» не в счёт). Наша, (с иголочки) Заречная, стала исключением. В городе закрылось (созданное ещё во время войны, для мальчишек-сирот) «Суворовское училище»** и работающие там наставники-мужчины составили костяк учительского коллектива тринадцатой школы.