Алексей Редькин - Спокойной ночи

Голова мутнела. Слабая боль гуляла в черепе. Вчерашний градус явно давал о себе знать.

Глазами я обошёл комнату. Длинный шкаф, широкое окно с белым занавесом, дверь, да кровать, на которой я нахожусь. Вся комната светлая. Не квартира, а чистилище.

Через пару минут я вышел из спальни. Направился прямо по коридору. Уже здесь я услышал шипение горячего масла и запах жаренных яиц.

Зайдя на кухню, я увидел Сору, маячащего возле конфорки.

– Доброе утро, – поздоровался я.

– О, уже проснулся? – тихо и одновременно энергично отреагировал фруктовый мальчик. – Скоро завтракать будем.

Я присел за стол. Голова продолжает болеть.

– Ты не помнишь сколько мы вчера выпили?

– Одну бутылку, – Сора взял в руку стоящую неподалёку бутылку и слегка потряс её. На дне заплескались остатки. Еле набиралось на один бокал.

– Голова после вчерашнего трескается.

– Так ты в выпивке ещё слабей чем я, – подметил парнишка.

Сора подхватил лопаткой яичницу и выложил её на тарелку. Ножиком порезал поровну и отправил половину на другую тарелку. Из холодильника он вытащил пакет яблочного сока и разлил его по стаканам.

Мы принялись за трапезу.

– Да уж, повеселились мы вчера. Память совсем отшибло. Чем вчера всё закончилось?

Сора удивлённо посмотрел на меня.

– Совсем не помнишь?

Я покачал головой.

– Помню только, что мы пришли из бара, пили вино и слушали музыку.

– Память отшибло, голова болит. Ты с алкоголем совсем не дружешь?

– Есть такое. Обычно я не пью, но вчера было исключение.

Он промолчал.

Мы быстро прикончили завтрак. Фруктовый мальчик вымыл посуду. Я тем временем добрался до коробки с кассетами. Их было бесчисленное количество. Начиная от знакомых мне The Beatles и Backstreet Boys до впервые услышанных U2 и Fancy. Хватало так же кассет с блюзом. Некоторые валялись с дочиста выцветшими надписями.

Сора закончил с посудой.

– Хилари, – обратился ко мне он.

– Да?

– Ты вечером занят?

– Нет, – честно ответил я. – А что такое?

– Не хочешь в кино сходить.

Отвлечься и посмотреть фильм я был только за. Но головная боль отбивала любое желание куда-то идти.

– Сейчас нет. Чувствую себя нехорошо. Может вечером?

– Конечно. К часам семи сможешь оклематься?

– Наверное.

– Вот и славно.

Мы сидели ещё десять минут. После этого я собрался домой.

– До вечера, – сказал я с улыбкой на лице.

Сора странно взглянул на меня. Словно бы я что-то сделал не так.

– Да, до вечера.

Он закрыл дверь. Не спеша я спускался по лестнице. Появлялось какое-то странное ощущение. Неуютное и сильно мозолящее и без того болящую голову. И так до самого дома.

Первым делом повалился на свою родную кровать. В голове царствовал тихий шторм. Он подкрадывался ко мне и втихаря пилил поверхность черепа.

Закрыв глаза, почувствовал что-то неладное. Дискомфорт стал ещё сильнее. Кровать, на которой я сплю каждую ночь, стала мне неуютной. Чувствую себя принцессой на горошине. Вскоре до меня дошло, что неладное не только с кроватью. Все эти стены, мебель – всё чужое. Но почему? Почему моя родная комната всеми силами пытается прогнать меня? Я не понимаю.

Я бегал по квартире. Из комнаты в комнату, не находя себе места. И так весь день. Я не мог ни есть, не пить. Не спать, не просто отдохнуть. Зуд в душе неугомонно продолжал меня тревожить. Даже головная боль меня так не беспокоила, как это непонятное нечто.

Устав, я решил себя отвлечь. Достал синтезатор, вставил вилку в розетку и включил кнопку питания. Мне хотелось сыграть мелодию. Ту самую, которую играла мама. Но этот дискомфорт, который всеми силами хотел меня задушить, просто не давал мне услышать её. Так я просто стоял перед клавишами, ни разу не нажав ни на одну.

Время подходило к семи. С некой облегчённостью я покинул свою квартиру. И отправился к Соре

Фруктовый мальчик уже стоял на улице. Одет он был в белый костюм.

– Снова привет, – поздоровался Сора.

– Привет, – улыбчиво ответил я.

– Водитель скоро подъедет, – сообщил парнишка, засунув руки в карманы брюк.

– Водитель?

Он ничего не ответил. Лишь отвёл взгляд в даль, да стал перекатываться с пяточек на носочки да обратно.

Через минуты две подъехала чёрная Шевроле. Мы с Сорой сели на задние сиденья автомобиля. За рулём сидел мужчина крупного телосложения в чёрном пиджаке. На пальцах красовались золотые перстни. Лицо разглядеть не удавалось.

Машина тронулась с места и отправилась в путь.