Алия Агисова - Игра с нулевой суммой

У Игоря Владимировича вмиг перебило дыхание. Сердце застучало быстрее. Он одновременно и испугался, и был немного рад, но он явно не ожидал такого поворота. Он шел в этот кабинет с целью немного пожаловаться и повлиять на процесс подбора персонала, но что-то сильно менять – он даже не предполагал. И сейчас, когда его застали немного врасплох, он понимал, что выдавать свое волнение нельзя, потому что Лариса Евгеньевна, уже много лет работавшая с людьми, может это считать и прочувствовать, а он не мог потерять лицо – тем более перед ней – перед женщиной. Потерять свое самообладание было для него хуже, чем потерять деньги. Репутация для него была превыше всего.

– Как вы посчитаете нужным, – ответил он, поднялся, соединив полы пальто и вышел из кабинета прочь. Лариса Евгеньевна долго смотрела ему вслед и когда за ним закрылась дверь, она подняла трубку стационарного телефона и четко сказала в черный пластик:

– Катя, зайди, пожалуйста.

Игорь Владимирович захлопнул за собой дверь, зайдя в свой кабинет. Было тихо, царил полумрак – январское солнце вот-вот должно было показаться на горизонте. Воздуха, как и света, в помещении тоже не хватало.

Игорь Владимирович оглядел свой кабинет, который состоял из его рабочего, цвета темного ореха, стола, к которому был приставлен другой длинный вытянутый стол, за которым он собирал своих подчиненных для важных сообщений; трех светлых, кожаных кресел, два из которых боком друг к другу расположились у входной двери, а третье – неподалеку от его рабочего стола. При входе в кабинет сразу было видно окно, слева от которого и сидел за своим рабочим столом Игорь Владимирович, а на левой стене, возле кулера, который иногда шумел, нагревая воду, висела магнитная доска белого цвета с пятью небольшого размера магнитами и двумя маркерами, лежащими на полочке этой доски. На тумбе, под доской, стояла черная кофе-машина, занимавшая практически всю поверхность.

Игорь Владимирович повесил свое черное пальто на вешалку и направился к окну. Странное волнение не отпускало его.

«Чего ты так напрягся, Игорь? – спрашивал он сам себя, – не мальчик уже, кого боишься? Зачем ты пошел к ней с жалобой? Стоило ли оно того? Или в глубине души ты этого и добивался?». Он потянул за веревку и жалюзи стали отъезжать в сторону. Рассвет вступил в свои права и слабый, но уже усиливающийся солнечный свет медленно и степенно проникал в кабинет, мягко озаряя офисные предметы мебели. Игорь Владимирович от неожиданности прикрыл веки, а потом, открыв их, увидел за окном заснеженные пустыри рядом с небольшими очагами одиноких жилых домов напротив офисного здания. Вдалеке, за домами, виднелась полосатая труба, испускающая через свое жерло клубы дыма – густой, концентрированный поток, который заслонял собой часть неба. Пейзаж этот Игорь Владимирович наблюдал каждое утро уже на протяжении нескольких лет. Он еще несколько минут созерцал его, о чем-то усиленно думая, а затем, поправив галстук, сел за стол.

6.

В первый четверг февраля выпал снег и город, уставший от серости и грязи, наконец-то накрыло простынёй белой метели. Зима, так долго откладывавшая церемонию, все-таки надела свое пышное подвенечное платье и выбросила на Петербург за один день трехдневную порцию снега. На проспектах и улицах вмиг образовались многокилометровые заторы из автомобилей и Влад, давно закончивший все свои дела, решил переждать дорожную бурю, оставшись в офисе. Он сидел за своим массивным дубовым столом и перед ним лежали различные бумаги и папки, на которые падал приглушенный свет лампы, стоящей в левом углу стола. Чуть поодаль от правой руки Влада виднелась толстая, с втиснутой меж страниц закладкой книга, на обложке которой золочеными буквами было выбито «Бесы».

Кабинет его был достаточно широк. В нем поместились и стол с двумя креслами, стоящими между столом и входом, и находящийся справа от стола длинный кожаный диван, на котором Влад временами, посреди рабочего дня дремал, а иногда даже проводил целые ночи, не заезжая домой. За столом Влад сидел спиной к окну – большому, панорамному, открывающему вид на одну из улиц – линий Васильевского острова. Мимо этого окна ввиду нахождения вблизи воды часто пролетали чайки, издавая временами похожие на человеческие, крики. Между диваном и входной дверью расположился в метра полтора шириной и два метра в высоту темный книжный шкаф с шестью полками, забитыми разного рода литературой. Первые три наполняли книги по бизнесу, иногда перечитываемые Владом по мере необходимости, и литература по так называемому саморазвитию – слово, которое Влад не любил, но другого слова для обозначения он, увы, не находил. Остальные три занимала литература художественная: русская классика в самом лучшем ее проявлении, а одна из трёх этих полок была посвящена поэзии, столь любимую Владом.