Даниил Федяев - Колдырь

Прежде чем удалось выйти к накатанной дороге, потоптали с десяток муравейников и засыпали по случайности кротовую нору. У глинистого пригорка стоял заглохший фургон, если точнее – каблук. Водитель, узнавший в нас подмогу, остановил попытки справиться своими силами, почесал предплечье щетинистым подбородком, отряхнул колени и поднял с земли сжатую бутылку воды. На его худощавом теле висела помутневшая от выделившегося поту тельняшка, на ногах болтались брюки с прорезью у пояса и завязанной в узел резинкой. Дури в нем столько, что справился бы и не будь нас здесь.

– Быть может, подкинуть куда? – спросил, после того как с толкача завели каблук.

– Нам бы до деревни добраться.

– Так и полезайте в багажник, места там предостаточно. Разгоняться не стану, чтоб не пылить, смело открывайте форточки. А молочную флягу… да зажмите ее меж сиденьями и свернутым линолеумом, чтоб не громыхала. Если чего потребуется – стучите-с.

В дороге были и остановки: так, сначала нахлебались воды из родника, после тормозили уже, чтобы справить туалет. На одной из таких, уставши от табачников, пересел к водителю. Ехали и вправду тихо – не подлетали и задницы не отбили. В деревеньку въехали где-то к двенадцатому часу – это по полудню-то.

На крыльце дома этого-то мужичка появилась хозяйка. В сарафане каком-то легоньком, что в поясе перетянут тонким поясом, плетеных босоножках и с тазом вещей. Увидела, что явились гости, сбросила и отодвинула стопой этот таз, убрала за уши вьющиеся волоски и спустилась к калитке. Постояла-постояла, да увела его под локоть.

– Хоть бы поставил в известность о приезде гостей. Представил меня лохматой, детей не переодетыми. Посуда не мыта, гарнир не готов. Повезет, если средь этих твоих завалов в кладовой, между прочим, в которой должен был навести порядок еще в прошлом месяце, отыщу скатерть. Тяни время, приглашу, – отчитала, пофыркала и отправила обратно толчком в плечо.

Хозяин почесал-почесал репу и придумал, что протянет время, если проведет по загонам и складским помещениям. Выяснилось, что начинал без особого размаху, лишь бы семье было чего потребить, но соседи спросом на продукт побудили выйти на рынок, и теперь имеется несколько точек, и что реализацией занимаются исключительно родственнички, потому как и польза, и спокойнее. Имение хоть и грандиозное, но репа у хозяина все же вновь от почесываний покрылась краснотцой, ибо немногословен. Выручило, что мальчишка появился и передал приглашение к столу.

Скатерти видно не было, потому как все пищей хозяюшка да заставила. Посуда была где глиняная, а где – деревянная. Домашнее молочко плескалось в кувшинах. На блюде лежал гусь холодного копчения, а на мелкой закусочной тарелке – ломтями конская колбаса. От перечницы пахло молотым черным. Из кастрюли на плите торчал очищенный картофель, что вот-вот да проварился бы. При нас с решетки достали булку свежеиспеченного хлебу, с дуршлага – охлажденные куриные яйца, а из холодильника – зернистого творогу и густой сметаны.

Кушал медленно, наслаждался обществом. Поглядывал то на девчушку с тонкими бровками, тремя заколками на голове и торчащими из витиеватых волос ушками, то на ее старшего братика с прямым подбородком и пухлыми, но способными пальчиками. Их обращений к родителю было немного, но манерой описали обстановку в семье. Было с чем сравнивать – бывал во всяких домах. Ясно, что этими детьми занимаются как подобает. Как свечерело, пошли в баньку. Поснимали нам с гвоздей сушеных веников, указали на бочку с ледяной водой да на тазы с ковшами. В предбанник к креслам поставили графин клюквенной настойки, а на спинку закинули полотенца. Хозяин долго не высидел из-за проблем с давлением, но стопку несколько раз поднял.

– Мужики, прошу не терять, поручу жене застелить кровати, и обратно. За оградой темень, и переться в лес после опустошенного графина никак нельзя, – икнул и добавил: – Так спокойней будет.

Еле-еле удалось настоять на своем. Чрезмерно пользоваться гостеприимством не хотелось. Хозяйке наверняка нелегко пришлось, хоть и всячески отнекивалась. Детям положен спокойный сон. Неизвестно, что было на уме у баламутов, может, и хотели остаться, да вот только слова вставить не позволил, вдруг еще с пьяна чего-нибудь нехорошего выдали бы.

В детской горел ночник, немного было свету и из коридора. С разрешения родителей поднялся попрощаться. Оба ребенка были в пижамах. Девчушка еле отодрала кота от доски со взъерошенным шерстяным покрытием и понесла к кровати. После нескольких попыток тот все же прижал свой курдюк и был накрыт овечьим одеялом. Ее брат в утомленном состоянии раскатывал на картонке кусок пластилина.