Игорь Левитас - И на круги своя возвращается духъ

После ухода дочери Давид несколько секунд постоял как бы в задумчивости, потом подошел к холодильнику, достал бутылку водки, налил себе полстакана, выпил, пожевал кусок черного хлеба и вышел на балкон. Возмущение, вызванное меркантильностью дочери, под влиянием алкоголя потихоньку проходило.

…Только там, в мыслях о прошлой жизни, он чувствовал себя спокойно и уютно. Дело было не в том, что это была его молодость, дело в том, что это была его страна. В глубине души Давид понимал, что нынешняя Россия и «его» СССР – это не одно и то же. Но эту мысль он гнал от себя, старался запрятать как можно дальше. Там, на родине, несмотря на то, как она теперь называлась, – ему всегда хорошо. Пусть пока в мыслях.

Прошло несколько дней. Привычная жизнь ни на йоту не изменилась. Пару раз звонили дочери, но это было в порядке вещей. «Привет, папа, как дела, что нового?» – обычная, ни к чему не обязывающая беседа.

Неожиданно позвонил Володя, друг еще по той, доизраильской жизни.

– Привет, дружище! – Давида всегда немного раздражало такое обращение – искусственное, слегка напыщенное. Но с удивлением замечал, что его используют очень многие. – Ты не против, если мы к тебе заскочим в пятницу вечером? У тебя планов нет?

– Какие у меня планы… Жду.

– Отлично. До встречи.

Давид, конечно, понимал, что приход гостей – решение не спонтанное. Наверняка девчонки позвонили его друзьям с призывом о помощи. Что ж, Давид был готов к очередному нелегкому разговору.

В пятницу, часов в девять утра, позвонила Вовина жена Ира.

– Давидик, дорогой, ты к нашему приходу ни с чем не затевайся. Мы заскочим так, чайку попить. Ты же знаешь, моему Вовунчику пить не рекомендуется. Тем более что он себя последние дни не очень хорошо чувствует. Мы тортик принесем. А Наташа обещала принести свою выпечку.

– А что, и Наташа с Борей будут? – Давид несколько опешил от привычной, но все равно каждый раз неожиданной, бесцеремонной непосредственности друзей.

– Ну да, – радостно возвестила Ира, – и Гельферы тоже обещали заглянуть. А то что ты там один сидишь, вот мы и решили тебя немного развеселить

– Танцы и песни уже разучили? – довольно зло сказал Давид. Слава богу, что для Иры понятие иронии и сарказма было недоступно – поэтому она только засмеялась.

– Все шутишь, Давидик! Итак, мы где-то часов в пять будем. А то, ты же знаешь, у Наташи с Борей режим. Они после шести не едят. Целую, пока, – и отключилась, не дослушав ответа.

«Ах-ах, они после шести не едят, – зло подумал Давид. – Не едят, когда два пирожных. А недели три назад, у той же Ирки на дне рождения, в восемь вечера наворачивали так, что за ушами трещало. А что – на дурыку же. Как они все мне надоели, господи… Ну, я им устрою чай с пирожными».

Давид с ухмылкой пошел на кухню и начал проверять свои запасы.

К приходу гостей на кухонном столе уже были и нарезанные помидоры, и огурцы, и перец, открыта баночка шпротов. Отдельно лежали порезанные колбаса и сыр. Вазу с фруктами Давид поставил на стол в салоне. Гости пришли все сразу. «Наверное, в подъезде вырабатывали тактику боя», – с усмешкой подумал Давид

– Заходите, рад вас всех видеть, – Давид расцеловался с дамами, пообнимал друзей, принял принесенные сладости и бутылку сухого вина и выставил это на обеденный стол, который предварительно накрыл для «сладкого». Дамы, правда, сразу увидели и натюрморт на кухне.

– Давидик, – томно сказала Наташа, – но мы же просили – только сладкое. Зачем же ты беспокоился, что-то делал.

– Ой, брось, что тут делать? Две минуты. Это будет такой «музыкантский столик».

– Какой? – не поняла Лена Гельфер, дама, претендующая на интеллектуальность

– Музыкантский. Когда-то в России на свадьбы приглашали музыкантов, но они же не могли играть весь вечер, а то и ночь без перерыва. Но не сажать же их за стол с гостями. Для них в уголке ставили отдельный маленький столик. Он и назывался «музыкантским». Вот и я организовал такой столик для тех, кто не хочет ограничиваться чаем. Хотя мы и не музыканты… И потом, смотри, там у столика даже стульев нет, чтобы не засиживались.

Дамы пожали плечами, мужчины заулыбались – конфликт был переведен в шутку.

Женщины начли резать торт, хвалить Наташину выпечку, мужики подошли принять по маленькой. Впрочем, по второй они и не успели, их сразу позвали к общему столу.

Давид смотрел на лица своих давнишних приятелей и думал: «Господи, как же вам хочется повлезать в чужое дело. Оно вам все это надо? Уеду я, не уеду – вам-то какая разница? Наоборот, после моего отъезда перед вами откроется огромное поле для очередного перемалывания косточек. Вы уж этого не упустите».