Игорь Левитас - И на круги своя возвращается духъ

На следующее утро, после всех своих утренних ритуалов, Давид отправился в Тель-Авивский музей изобразительных искусств. Когда-то очень давно он подарил музею несколько работ своего деда, известного советского живописца, которые вывез из СССР. А сейчас он вдруг неожиданно испытал потребность снова увидеть подаренные картины, попрощаться с ними. Возможно, даже наверняка, он еще ни раз и ни два приедет в Израиль, но вряд ли найдет время для посещения музея. По правде говоря, он и так в нем был раза два за 30 лет. Конечно, он не помнил, в каком зале висят эти работы, да и находятся ли они вообще на экспозиции. Однако что-то тянуло его посмотреть в последний раз на картины, среди которых он вырос.

Найдя родные полотна (не все, что подарил, но хотя бы несколько), он почти полчаса простоял, вглядываясь в знакомые с детства пейзажи: мраморные статуи парапета в доме отдыха «Архангельское»; одинокую березу, стоявшую на берегу речки; разноцветья московских крыш и любимую – вид из окна их московской квартиры на зеленевший напротив сквер. Давид поймал себя на кощунственной мысли – он тяжелее расставался с картинами, чем со своими внуками. О таком даже никому не скажешь – заклюют…

Через пару дней к отцу приехала Анна. Младшая в семье, любимица и осознающая свою эту важную роль. Такой маленький, немного смешной, но обожаемый всеми котеночек. Котеночек вырос, стал показывать коготки, после чего любовь превратилась в некую снисходительность. Так любимая детская игрушка со временем становится всего лишь нежным и ностальгическим воспоминаем. Аня быстренько поставила чайник и, пока он закипал, села напротив отца за стол, предварительно обняв и поцеловав его.

– Папочка, я тебя вообще не пойму, что это ты такое надумал?

– Анюта, милая, ну что тебе непонятно. Я решил уехать из Израиля.

– Но почему в Россию. Ты что, не знаешь, какая там обстановка?

– Не понял, а какая?

– Там нет никаких свобод, там оппозицию по тюрьмам сажают, там Путин себе дворцы строит, нищета, разруха…

– Анюта, где ты всего этого бреда наслушалась?

– Это не бред, это правда. И по телевизору так говорят, и вон Олег часто по скайпу с родственниками говорит. Они все в один голос это утверждают.

– Погоди, но ведь Олег, если мне память не изменяет, из Львова. А Львов – это на сегодняшний день Украина. А при чем Украина к России?

– Ну и что, они там все знают!

– Аня, ты знаешь, после всей этой бредятины я с тобой и разговаривать не хочу. Во всяком случае, на эту тему. Разубеждать тебя и тем более твоего Олега… мне уже много лет, чтобы тратить оставшееся время на такую ерунду.

– Все, оставим, папулечка. Не хочешь – не будем. Но все равно – я не понимаю, что ты вдруг решил все бросить и уехать. Или ты оставляешь гражданство, квартиру, машину и просто едешь туда немного пожить?

Давид почти физически почувствовал, что главным словом в этом предложении было «квартира». И он решил подыграть дочери.

– А что квартира?

И Анна с ходу угодила в расставленную отцом ловушку. Впрочем, она никогда не была титаном ума.

– Ты ее продашь или сдавать будешь?

– А я еще не решил окончательно, – Давиду захотелось поиграть с дочерью в «дразнилки». – Но ведь это же не главное.

– Конечно, ты прав, не главное, – быстро согласилась Анна и тут же стушевалась. Какой несообразительной она ни была, но оплошность свою поняла. – Не главное, но достаточно существенная вещь. На что ты там жить собираешься? – она попыталась сформулировать свой вопрос так, как будто он был отражением ее заботы об отце, но тут же опять оплошала. – Сколько наша квартира стоит?

Давид улыбнулся – кошечка показала коготки: и цену узнать, и намекнуть, что квартира все же семейная… Одной такой фразы было достаточно, чтобы Давид утвердился в собственном решении.

– Анюта, да я и не интересовался, сколько стоит. Я пока ее продавать не собираюсь.

Анна чуть заметно выдохнула, напряженные морщины на ее лбу разгладились. Атмосфера за столом сразу разрядилась.

– То есть ты едешь вроде как на разведку. Да, папуля?

– Считай, что так, – Давид решил не обострять ситуацию. В конце концов, какое ее дело, что он решил. Тем паче, что он действительно не решил окончательно, что делать с квартирой. С одной стороны, вырученные от ее продажи деньги дали бы ему возможность купить что-то стоящее в России; с другой – может быть, лучше иметь стабильный ежемесячный доход.

– Ну, все, папочка, я побежала, а то у меня дома дел много, – явно успокоенная, Анна поспешила окончить тягостную для нее встречу.