Елена Дымченко - Чужие здесь не ходят. Ведьмин пёс. Часть третья

– Да нет, конечно, – поспешно ответил тот, – но эти ели, как живые, и птицы… Я, вообще, не понимаю, чего Михалыч к этим елям прицепился, как будто других мест в лесу нет. Вон он какой огромный, где хочешь, там и стройся, так нет, нужно именно здесь.

– Так ему план нарисовали, где, что будет, вот он и действует. Чего ты на него бочку катишь? Он же тоже подневольный, как и мы, что сказали, то и делает. Ладно, хватит болтать, пора за дело. Наверное, давай с веток начнём. Надо их хотя бы снизу обрубить, иначе до ствола не доберёшься. Потом подпилим и куда она, родимая денется.

Взяв бензопилу, Славка бодрым шагом направился к приговорённым елям. Рокот запущенного мотора взорвал настоявшуюся тишину старого леса, веками не слышавшего ничего, кроме пения птиц, призывного бормотания красавца тетерева или рёва ополоумевшего от любви сохатого. Этот резкий, бьющий по барабанным перепонкам звук, был здесь неуместен и чужд.

Лёха понял это каким-то седьмым чувством и неосознанно, как вор, боящийся, что его застанут врасплох, стал опасливо озираться вокруг. Посмотрев вверх, он увидел, как стая воронов, а это были именно они, застыла вдруг неподвижно в воздухе, паря и не издавая ни звука.

«Как они не падают? – промелькнуло в голове, – по всем законам физики они должны были бы свалиться на землю. Что за чертовщина?»

От этих размышлений его отвлёк отчаянный крик приятеля:

– Вот же чёрт! Чёрт!

Кинувшись к упавшему на землю Славке, Лёха ещё издали увидел кровь, хлеставшую фонтаном из его бедренной артерии.

– Господи, как тебя угораздило?

На ходу стянув с себя рубашку, он прижал её одной рукой к ране, а другой попытался расстегнуть ремень, чтобы сделать жгут. Пальцы тряслись, тугая пряжка не желала подчиняться.

– Славка, держи крепко, прижми! Слышишь? – с тревогой глядя в белеющее прямо на глазах лицо, он прижал руку теряющего сознание приятеля к промокшей насквозь рубашке, а сам быстро расстегнул ремень и, сделав петлю, затянул её выше раны как можно туже.

– Всё будет хорошо, держись! Не отключайся, только не отключайся! Эй!

Схватив закатившего глаза Славку за плечи, он отчаянного его затряс, пытаясь вернуть в сознательное состояние, но тот, придя в себя лишь на несколько секунд, пробормотал что-то немеющим языком и закрыл глаза уже навсегда.

Не в силах поверить в случившееся, Лёха ещё некоторое время держал в руках остывающее тело, боясь отпустить, оставить в покое, и, в конце концов, признать страшную реальность.

– Славка! Славка!

Насытившись кровавым зрелищем, стая чёрных воронов, сварливо каркая и хохоча, вновь закружила над старыми елями ведьминого леса.

Чёрный «гелендваген», неспешно переваливаясь по кочкам, въехал на поляну, на которой теснилось несколько строительных вагончиков. При виде прибывшего начальства из самого большого вагончика, выполнявшего функцию передвижного офиса, выбежал худощавый мужчина средних лет в холщовой кепке и поспешил к машине.

– Евгений Глебович, наконец-то, – чуть ли не кланяясь в пояс, суетился он, открывая дверцу.

С трудом удержавшись, чтобы не поддержать под локоток выходящего из машины одутловатого мужчину с неестественно красным лицом, он предупредительно отскочил в сторону, давая тому пройти.

– Уф, ну и жарища, – тяжело отдуваясь и вытирая рукавом пот с лица, проворчал тот.

– Может кофейку или водички? – с тревогой глядя на недовольное лицо, предложил Михалыч. – Пройдёмте в офис.

Недовольно косясь на выползающих из вагончиков рабочих, он торопливо засеменил вперёд, то и дело оглядываясь на идущего сзади начальника.

– Почему не работаете? – ворчливо спросил тот, хмуро оглядывая бездельничающих в разгар рабочего дня работников.

Один из парней открыл было рот, но увидев показанный ему исподтишка кулак прораба, подумал немного и смолчал. Зыркнув для острастки на всех остальных, Михалыч распахнул дверь:

– Прошу вас, Евгений Глебович!

Зайдя внутрь, важная персона, утомлённая дорогой и жарой, озадаченно оглянулась в поисках достойного для себя седалища. Но довольно убогий интерьер строительного вагончика не мог ему предложить ничего, кроме пары табуреток и самого обычного, дешёвого офисного кресла на колесиках, которое явно не было рассчитано на подобные габариты. Разочарованно вздохнув, Евгений Глебович после некоторых сомнений всё-таки предпочёл хлипкое с виду, но всё же кресло. Приняв в свои хрупкие объятия столь внушительный груз, оно жалобно охнуло, что-то в нём хрустнуло, сиденье стремительно опустилось на самый нижний, доступный ему рубеж и вот уже величественный муж обнаружил себя лежащим на полу в совсем не полагающейся своему статусу позе.