Михаил Трубицин - Тайга. Водоворот судеб

Разгоревшиеся сучья потрескивали, испуская смолянистый аромат. Жар, словно адский пёс жадно пожирал кости обглоданных до бела веток. Сухая лесная подстилка из сосновых иголок и шишек, испуская синеватый дым, тлела сверху, распугивая своим ароматом маленьких, писклявых кровопийц.

Человека в джинсовке звали Владимир. Большую часть из своих 48 лет, он провёл за решёткой. Судьба не очень баловала его. И поэтому, когда он очнулся среди тайги и догорающих фрагментов самолёта, это его не сильно удивило. Его жизнь всегда проходила на грани. На грани добра и зла. На грани головокружительных успехов и полного краха. Его судьба была столь же изломана, что и его уродливый нос, а сама жизнь такая же невзрачная и потрёпанная, не стоящая и гроша, как и его давно вышедшая из моды, пока он отматывал очередной срок, джинсовка.

Поправляя прутиком вывалившиеся из костра головёшки, он вспоминал беззаботное детство. Они с соседскими ребятишками каждое лето бегали купаться на речку и всегда разжигали костёр чтобы согреться и обсушиться. Точно так же прутиком он поправлял угольки, рассказывая истории, передавая по кругу украденную у бати папироску.

Первая папироска. Первый глоток вина. Первый поцелуй. Всё как у всех. Но вот однажды, судьба сделала свой дьявольский зигзаг и, всё пошло прахом: провожал девушку, навстречу пьяная компания, слово за слово, драка. Утром проснулся от того, что с него сдёрнули одеяло и стащили с кровати, на его запястьях защёлкнулся металл. Мать рыдала, батя молчал. Соседи у подъезда презрительно провожали взглядом. Оказалось один из той пьяной компании, был сыночком высокопоставленного человека в городе. В драке он упал и больше не поднялся, угодил головой о бетонную урну для мусора. После вердикта «виновен», его жизнь понеслась по наклонной. Тюрьма, пьянки, драки, шулерство, вымогательство и прочие прелести разбитной блатной жизни.

А теперь он сидел здесь – в месте, затерянном от всего мира. Тишина. Спокойствие. Самое место для того, чтобы начать всё сначала. Последний приют для пропащей души. Он молча наблюдал как суетятся люди. Мечтают отсюда поскорее выбраться. Они привязаны невидимой нитью к тому, большому бессмысленному миру. А он уже окончил свой путь. Он наконец-то нашёл то, что так давно искал и на душе воцарилась безмятежность. Именно в таком месте он и хотел прожить остаток своих дней, а когда настанет время – исчезнуть, навеки, не оставив после себя и следа.

– подходите ближе к костру, а то комары вас сожрут, – окликнул Владимир людей с веточками в руках, и тут же добавил, – и дровишек с собой прихватите, будьте добры!

Он решил для себя, что настала пора что-то в жизни поменять, и начинать надо прямо сейчас. Пригласил людей к костру, вот, уже одно маленькое доброе дело зачтено в копилочку. Конечно, чтобы полностью оправдаться перед небесами, этого не достаточно, но начало положено.

– дарова, братан, – послышался сипловатый голос, и напротив сел, подобрав под себя ноги, коренастый человек, – я Костян. Друганы кличут Коца. Будем знакомы.

– я Вован… – начал было представляться, Владимир. Но тут же поправился: – Ну, просто Владимир.

– просто Владимир? – усмехнулся сидящий напротив, – не солидно для уважаемого человека.

– да, просто Владимир, – заметив заносчивость гостя, он решил его осадить. Нужно сразу показывать хамам их место, чтобы они не борзели, – будь добр, дровишек подкинь, пока жар есть.

– так это, – замялся Коца осмотревшись по сторонам, – закончились дровишки…

– я же просил захватить с собой дров.

– ну, так это… Западло вору шустрить.

– ты же слышал, когда я говорил?

– да, слышал. Но так…

– и что тебе не понятно было? Я же чётко сказал, чтобы дров захватили. Или ты думал я тут для тебя суечусь? Пришёл на мою поляну и борзеешь.

– ты чё, внатуре?.. – зарычал Коца, поднимаясь на ноги.

Владимир тут же выхватил из костра ближайшую ветку. К небу поднялся сноп искр.

– так ты говоришь, твоя погремуха Коца? – спокойно, глядя исподлобья, переспросил Владимир.

Хорошо зная арестантские законы и повадки, Владимир проявил агрессивный жест: прямой взгляд при разговоре на высоких тонах. И его приём удался, оппонент тут же дал слабину, показав себя трусом. Растерянный вид и бегающие глазки, которые он никак не мог отвести от направленной в его сторону горящей ветки.

– д… да, – заикнулся Коца, глядя на горящую головню в руках Владимира.

– сам себе костёр разведёшь!