Михаил Трубицин - Тайга. Водоворот судеб

– ну, всё Маша. Я здесь. С тобой, – перебарывая боль в руке он приобнял девушку, – что случилось? Где мы?

– самолёт упал… Было страшно… Помоги мне, нам нужно отойти подальше от огня. Можешь встать?

– попробую, – пробормотал Никита и сделал неловкую попытку приподняться на локте. Тут же сознание его помутнело и к горлу подкатил ком, он замер.

– что? Тебе плохо? – обеспокоенно всполошилась Маша, не зная что делать.

– сейчас встану. Просто немного… – Никита подбирал слова что бы успокоить сестру, – просто немного рука затекла. Сейчас пройдёт.

Каждое движение отзывалось небывалой болью в теле. В голове всё буквально перемешалось и было не понятно, где земля, где небо и куда идти. Кромешная ночная мгла не способствовала уверенному движению. Сознание цеплялось за видимые предметы: вон там что-то сильно горит. Вон кто-то пробежал. Захрустели сухие сосновые иглы под ногой. А вот и сама сосна, ствол которой неумолимо быстро приближается к нему… Едва успев выставить перед собой руки он ощутил удар, но и этого хватило, чтобы от сильной боли его сознание отключилось.

В голове был полный хаос. Всё плыло и кружилось. Было больно открыть глаза и Никита оставил эти попытки. Он лежал на спине, тело немного онемело от неподвижности. Кто-то лежал рядом держа его за руку, положив голову на плечо. Он сразу понял кто это. Сделав глубокий вдох услышал запах волос сестры. Улыбнулся. Значит она в порядке. Чтобы не оставлять его одного в таком состоянии и что бы ему не было холодно, она и была здесь, рядом с ним, не выпуская его ладони из своих рук. Наконец-то приоткрыв глаза обнаружил, что накрыт с головой.

Ему не хотелось тревожить сестру. Последнее что он помнил – как она из последних сил оттаскивала его подальше от пожара. Видимо это горел самолёт… Как же так? Почему он упал?.. Бред! Это похоже на дурной сон, ведь быть такого не может. Вот сейчас он ущипнёт сам себя и проснётся…

– ты очнулся! – тут же отозвалась Маша и колючее одеяло, покрывавшее его с головой, откинулось и блеклый свет сумрачного утра резанул по глазам, – как себя чувствуешь?

Утренняя прохлада поползла по телу ознобом, и Никита встрепенулся. Потянувшись рукой, протёр глаза. Проморгавшись, он увидел над собой густые ветви сосняка. Слева и справа словно стена стояли серо-коричневые ряды стройных мачтовых сосен. Сладковатая смолистая свежесть чувствовалась в воздухе. И тишина. Густая концентрированная тишина. Оглушающая. Звенящая. Не привычная для городского человека.

Он попытался привстать. Перевернулся набок и упершись ладонью подтянул своё тело повыше, чтобы опереться спиной о ствол сосны, под которой он лежал. Почувствовав как сосновая шишка неприятно впивается в его ладонь, он понял, что всё происходящее не сон. Каждое движение отзывалось глухой ноющей болью во всём теле. Усевшись, он почувствовал как слегка зашумело в голове и мир вокруг немного поблек. К горлу подступил ком. Однако через мгновение всё прошло.

Девушка засуетилась вокруг него, пытаясь придержать за плечо чтобы помочь сесть. В её нервных, неуверенных движениях чувствовалась растерянность. Она волновалась от неизвестности о состоянии брата. Её светлые волосы были всклокочены. Небесно-голубые глаза буквально пронизывали его пытающим взглядом.

– Никита, всё хорошо?

– всё хорошо, Маша. Не волнуйся. Я в норме.

Девушка улыбнулась и глубоко вздохнув уселась напротив, обхватив свои коленки.

– я изволновалась вся. Ты долго не приходил в себя.

Никита попытался вспомнить последние события, которые с ним произошли. Всё было как в тумане. То, что всплывало в его памяти, казалось ему бредом.

– видимо что-то прилетело мне в голову, когда ты меня пристегнула, – Никита машинально потянулся рукой к голове и обнаружил что она забинтована и тут же зажмурил глаза от неприятного ощущения, – ух ты ж, ё!..

– что ты как маленький, – схватила его за руку, Маша. – не трогай.

– что у тебя за причёска? – улыбнулся Никита, когда Маша приблизилась к нему, чтобы отдёрнуть его руку от ран на голове. Свободной рукой он поправил один из локонов её волос, – похожа на маленькую ведьмочку!

– настоящая Бяка, – усмехнулась девушка, – чумазая и лохматая. Всегда такой была. Ты не замечал?

– ну, так это не я записал тебя на рукопашный бой, – подколол её Никита, – синяки и ссадины на носу тебе всегда нравились больше, чем пудра и помада. А вместо платья…

– кросовки и джинса́. Да-да! – отмахнулась Маша. И тут же добавила, – вот бы сейчас было прикольно – в лесу, у чёрта на куличиках, но зато красивая и в платье.