Стася Холод - Волшебный фонарь

– Посмотрите все на Эдвига, – наконец-то сказал учитель.

Эдвиг привстал и победно улыбнулся. Он не знал, что математик поменял в каждом задании по одной цифре, и с виду это было почти незаметно, но влияло на ответы, а, главное, первый вариант проверочной работы мог выполнить только тот, кто лазил в его записи.

– Он решил получить отличную оценку, прибегнув к обману, – продолжил мистер Доррит, – между тем как ложь никого еще не доводила до добра.

И Эдвиг понял, что на этот раз выйти сухим из воды ему не удастся.

Джеймс Варлоу считался в приюте Фицстивен-холл счастливчиком, и все мальчишки ему завидовали. Еще бы, ведь в его щелястой, попорченной короедом тумбочке по соседству со сменной парой чулок, мотком медной проволоки, найденным на берегу Темзы, рогаткой, которую директор приказал выбросить, а Джеймс на свой страх и риск спрятал, и запасом сливовых косточек хранилось настоящее сокровище – волшебный фонарь! Наверняка читатель удивится и попросит разъяснить, какой чудодейственной силой обладала эта занятная вещица, созданная почти полвека назад неизвестным гамбургским мастером. Посудите сами, размером будучи не больше кофемолки, фонарь вмещал в себя рыцарские замки, подпирающие небо тонкими шпилями, афинский Акрополь, пирамиду фараона Хеопса и даже римский Колизей, где в давние времена сражались гладиаторы. Немудрено, что хозяин очень им дорожил. Осенними вечерами, когда живот подводило от тягучей мучительной пустоты, в камине пакостно шуршали мыши, а едкий лондонский смог проникал сквозь незастеклённые оконные проемы, наполняя дортуар чахоточной сыростью, Джеймс благоговейно извлекал его из тумбочки и, прильнув глазом к крохотному отверстию, неторопливо вращал серебряную рукоять. Ребятам ужасно хотелось перенестись хоть на мгновение в мир солнечного света, пряных запахов и изобилия, но Джеймс ревностно оберегал фонарь, одалживал его редко, лишь из боязни прослыть жадиной, и даже не подозревал, что он умеет исполнять желания. Первым эту мысль подал Реджинальд Беркли, вихрастый мальчишка с печальным, задумчивым взглядом. Он готовил уроки и посадил на форменный жилет чернильное пятно. Реджинальд надеялся, что злосчастная клякса исчезнет сама собой или, по крайней мере, не будет замечена директором. По дортуару прошелестел шепот недоверия, для пикантности приправленный ехидными смешками, но Джеймс Варлоу неожиданно воодушевился.

– Попытка не пытка, – крикнул он, резво выпрыгивая из постели, – только, что мы должны сделать, чтобы мечты осуществились?

– Надо потереть корпус фонаря, как лампу Аладдина, зажмуриться и загадать желание, – сказал Реджинальд.

– А потом просмотреть все картинки до одной, ни на секунду не отрываясь, – деловито добавил Питер Элк.

– Но постараться ни разу не моргнуть и не чихнуть!

Мальчишки собрались около кровати Джеймса. Они передавали фонарь по кругу и, затаив дыхание, проделывали таинственный обряд, а потом под большим секретом поверяли друг другу свои заветные мечты. Только Джеймс воздержался от откровенности, но на его впалых, подернутых желтизной щеках проступил легкий румянец, и лицо озарилось счастливой, загадочной улыбкой, как бывает, когда думаешь о чём-то очень приятном. В эту ночь воспитанникам приюта снились цветные сны, но блеклое октябрьское утро принесло сплошные разочарования. Питер Элк заглянул под подушку не сразу, он как бы нарочно томил себя, оттягивая радость, и, не найдя набора переводных картинок, сделался мрачнее тучи. Мартин Тилни, в преддверии зимы заказавший фонарю настоящие коньки с железными лезвиями, озабоченно шарил рукой под кроватью, но там ничего не было, кроме стоптанных башмаков, в одном из которых притаился таракан. Во время умывания они, объединившись, скрутили Реджинальда и вылили ему за шиворот ковш ледяной воды – впредь будет знать, каково нести чушь! Тот отбрыкивался, огрызался и пытался доказать товарищам, что они сами виноваты: либо ненароком моргнули, либо говорили с фонарем без должного почтения. День в приюте начинался с построения и переклички. Вот и сегодня директор, подобно главнокомандующему, осуществил осмотр войска и дал Реджинальду Беркли повод усомниться в правдивости его изысканий на тему волшебства. После этого никого уже не удивило, что к завтраку не подали ни кексов с изюмом, ни творожного пудинга, политого земляничным вареньем, ни яблок, запеченных в тесте. На длинном столе стояла все та же железная миска топлёного жира, заменявшего в приюте сливочное масло, которое кухарка приладилась выгодно сбывать с заднего крыльца. Тем не менее мальчишки набросились на еду, как стая прожорливой саранчи. Они торопливо загребали ложками жир, мазали его на хлеб и моментально проглатывали, запивая мутным, безвкусным чаем. Не состоялась и долгожданная прогулка по городу: надзиратель был не в духе и даже во двор отпустил поиграть только на полчаса. Одним словом, фонарь надежд не оправдал. Укладываясь спать, ребята сетовали на его коварство и свою доверчивость. Хотя, если честно, он этих упреков не заслуживал, поскольку никому не обещал ни вишнёвого компота, ни футбольного мяча, ни прочих земных благ.