Екатерина Петровская - Я вам не мальчик

Если не я за себя – то кто за меня?

А если я только за себя – то кто я?

И если не сейчас – то когда?

Гилель

Одним апрельским серым утром никто не обратил внимания на прилично одетого подростка лет пятнадцати-шестнадцати с рюкзаком, фотокамерой и переноской, который купил билет на себя и собаку в один конец до Шаховской. Мальчика звали Филипп Старков, для близких просто – Фил.

«Электропоезд до станции Шаховская отправляется в 8 часов 7 минут с четвертого пути. Электропоезд до станции Шаховская отправляется в 8 часов 7 минут с четвертого пути».

Рижский вокзал встречает и провожает путников стойким запахом шпал, пирожков и туалетов. По утрам здесь всегда многолюдно. Каждые пять минут длинные тела электричек изрыгают из себя толпы еще не успевших как следует проснуться жителей Подмосковья. Изо дня в день, как солдаты, которые не смеют ослушаться чьего-то невидимого приказа, они спешат на штурм московского метрополитена, а вечером унылым потоком вытекают обратно, чтобы на этот раз штурмом брать электричку, которая отвезет их домой для недолгого сна.

В восемь двадцать мама Фила не получила обычную эсэмэску «Ваш ребенок вошел в школу», но не придала этому значения, так как привыкла, что школьные сообщения сыплются как спам. К тому же она навещала свою маму, бабушку Фила, и могла его пропустить. В три часа, когда не пришла эсэмэска «Ваш ребенок вышел из школы», она позвонила сыну на мобильный, но там никто не ответил. Она поспешно засобиралась домой.

«Уважаемые пассажиры! Пользование санитарными комнатами осуществляется бесплатно для пассажиров железнодорожного транспорта, имеющих на руках действительные проездные документы на поезда дальнего и пригородного сообщения».

Вокзалы крупных городов живут своей жизнью, тысячи судеб проходят за день через гигантскую мясорубку билетных касс, турникетов, ларьков с шаурмой, залов ожиданий и постов полиции. Новые, комфортабельные, пока еще не загаженные составы, как иностранцы, с ужасом взирают на своих грязных изношенных собратьев, понимая, что в скором времени, вероятнее всего, их постигнет та же участь.

В квартире Фила не оказалось, как не было и их собаки, таксы Шерифа. Телефон лежал на столе. Сын никогда с ним не расставался, но, может, надо было срочно вывести Шерифа на прогулку? Она забрала младшую дочку Аленку из сада, за это время Фил не вернулся. В семь часов она позвонила его другу Пете Полынину, но тот сообщил, что болеет, лежит в кровати с температурой и с Филом сегодня не разговаривал. Тогда она нашла номер Лизы Егоровой. Лиза сказала, что на уроках Фила не было, почему – она не знала, так как они поссорились уже давно и не общались. В восемь вернулся с работы муж, вместе они осмотрели всю квартиру, но ничего подозрительного не обнаружили. В девять часов вечера они обратились в полицию. С момента исчезновения прошло четырнадцать часов.

«Продолжается посадка на электропоезд до станции Румянцево, отправление с третьего пути. Поезд проследует со всеми остановками».

Крепче прижимайте к себе сумки и держите за руку детей, не оставляйте их без присмотра, а не то жадный до человеческого горя вокзальный Молох поглотит их, а людской поток польется дальше, не замечая этих потерь, потому что здесь не принято останавливаться и задерживаться. Здесь каждый сам за себя.

В вагоне почти никого не было. Мало кто ехал с утра в будний день из города. Фил занял место у окна и огляделся. На соседнем сиденье расположилась группа работяг, наверное, они возвращались с ночной смены. Мужчины тут же открыли банки с пивом и начали неспешно его потягивать, не разговаривая друг с другом. Пожилая женщина долго распихивала тяжелые сумки, наконец, запыхавшись, уселась и раскрыла журнал с кроссвордами. Филом никто не заинтересовался, и он окончательно расслабился.

За стеклом проплывали запруженные московские улицы, потом проехали МКАД, и потянулось унылое Подмосковье. Было самое начало апреля, кое-где огромными грязными глыбами еще лежал снег. Голые деревья мерзли на ветру, и все сливалось в одной депрессивно-монохромной гамме. Тот самый момент, когда кажется, что весна никогда не наступит. Внутри было тепло и на контрасте с мелькавшим снаружи пейзажем даже уютно. Фил достал симку, купленную за двести рублей на вокзале, и вставил ее в старый телефон с разбитым экраном. Свои странички в соцсетях он удалил, поэтому, без интереса просмотрев новости, убрал телефон и принялся наблюдать за мелькающими незнакомыми названиями станций.